Дарт Плэгас
Шрифт:
Даже Вандау, который чаще других имел дела с хаттами, застонал от этих слов.
– Вот именно. – Ла повернулась к высокому клатуинцу. – И даже не думайте, что нам удастся выбить ссуду законным путем. Ни один банк, дорожащий своими деньгами, не примет «Скорбного» в залог.
Маа Каап и Блир’ обменялись быстрыми взглядами, и забрак проронил:
– Прости, что поднимаю эту тему, капитан, но прошлым вечером кредитки тебя не больно-то заботили…
– Следи за своим языком, – гаркнула Ла на первого помощника, с трудом сдерживая улыбку.
–
Ла отмахнулась:
– Я просто дурачилась. Играла с ним.
– В игрушки, не иначе, – прыснул Маа Каап. – Малец был как раз в том возрасте, когда без них никуда.
Капитан уперла руки в бока:
– Я могу быть весьма убедительной, когда захочу.
– О да, а вчера – особенно, – вставил Зуто, вызвав очередной хор смешков.
Они вошли в кают-компанию «Скорбного», где их ожидал 11-4Д.
– Все в порядке? – спросила тогрута дроида.
Тот поднял три манипулятора, изобразив нечто похожее на приветствие:
– Тип-топ, капитан.
– Груз на борту? Все на месте?
– На борту и на месте, капитан.
– Ты проверил температуру?
– В каждом трюме, капитан.
Она удовлетворенно кивнула:
– Ну тогда хорошо.
Экипаж разбрелся по рабочим местам, и каждый приступил к своим обязанностям. Блир’ и Семасалли отправились в рубку, Зуто, Вандау и ПеПе – проверить, надежно ли закреплен груз, Маа Каап и 11-4Д – задраить входной люк, а капитан Ла – получить разрешение на отлет у диспетчеров Бол’демника.
Без каких-либо фанфар корабль покинул гостеприимную планету и совершил прыжок из холодных небес в преисподнюю гиперпространства. Ла все еще сидела у панели связи, когда Блир’ вызвал ее из рубки:
– Нам нужно твое мнение по одному вопросу.
– С каких это пор? – удивилась она.
– Я серьезно.
Она прошла по коридору и нырнула в люк кабины, где Семасалли уже тыкал пальцем в мигающий огонек на приборной панели. Небольшая металлическая табличка под ним гласила: «ТЕМПЕРАТУРА В ГРУЗОВОМ ТРЮМЕ №4».
– Слишком жарко или слишком холодно? – уточнила Ла у дресселианца.
– Слишком холодно.
Ла ткнула указательным пальцем в огонек, но тот продолжил мигать.
– Забавно, а раньше срабатывало. – Она заметила, как Семасалли хмурится. – Что думаешь?
Он шмыгнул носом и провел рукой по безволосой, покрытой глубокими бороздами голове, имевшей ту же форму, что и мозг, который в ней содержался.
– Возможно, термостат барахлит.
– Или?
– Или один из грузовых контейнеров открылся.
– Сам по себе?
– Может, из-за тряски во время гиперпрыжка, – подал голос Блир’ с пилотского кресла.
– Ладно, сходим проверить. – Она перевела взгляд с Блир’а на Семасалли и непонимающе встряхнула головой. – Вы чего-то недоговариваете, парни…
Блир’ ответил за обоих:
– Помнишь того забрака, с которым Маа говорил в кантине?
– В которой хоть кантине? – уточнила капитан. И тут же нашлась: – А, да, помню. Он напрашивался в пассажиры.
Семасалли кивнул:
– Ему дали пинок под зад на предыдущем грузовозе. Он не объяснил, почему, но Маа учуял неприятности и сказал, что мы не можем взять его на борт.
Тогрута поняла, куда клонит штурман, и кивнула:
– Ты считаешь, у нас безбилетник.
– Закралась такая мыслишка, да, – ответил дресселианец.
– И поэтому ты вызвал меня, а не потопал на корму сам.
– Именно.
Капитан поморщилась, и ее лицо стало похожим на физиономию Семасалли.
– Если бы кто-то баловался с системой защиты от проникновения, мы бы тут же узнали.
– Если только наш гость не явился вместе с грузом, – предположил Блир’.
– Хочешь сказать, в одном из контейнеров?
Пилот кивнул.
– Тогда он сейчас не мягче сосульки. – Ла повернулась к Семасалли. – В четвертом трюме есть камеры наблюдения?
– Смотри сюда, – указал штурман, повернувшись к статусной панели.
Ла уперлась руками в панель и наклонилась, пока дресселианец выводил на экран зернистые изображения трюма. Наконец он нашел ракурс, который искал: открытый грузовой контейнер в клубах пара от хладагента и партия дорогостоящей рыбы, которая уже начала портиться.
– Вот хаттов… – Ла замолкла, потому что следующий ракурс ошарашил ее еще больше.
Часто заморгав, Блир’ спросил:
– Это то, о чем я думаю?
Ла нервно сглотнула и наконец обрела голос:
– Что ж, это определенно не забрак.
Плэгас восседал на крышке одного из меньших по размеру грузовых контейнеров, когда входной люк начал открываться. Пробудившись в тот момент, когда «Скорбный» совершил прыжок на сверхсветовую, он сидел без движения все то время, пока члены экипажа проверяли груз, но сейчас наконец решил откинуть капюшон своего пропитанного кровью плаща. У входного люка стояла тогрута – капитан корабля, а рядом с ней – мускулистый забрак, пятнистый клатуинец ростом со среднего мууна, аквалиш двуглазой разновидности и чешуйчатый кроваво-красный калиш; лицо последнего напоминало морду одной из летучих мышей, которыми Плэгас питался на Бол’демнике, и от него исходили мощные феромоны. У всех пятерых имелись бластеры, но лишь клатуинец нацелил свой на Плэгаса.
– Ты не числишься в грузовом манифесте, незнакомец, – бросила капитан Ла, шагнув в трюм. Изо рта у нее вырвалось облачко пара.
Плэгас простодушно развел руками:
– Вынужден признать, я здесь без билета, капитан.
С опаской приблизившись, капитан указала на открытый контейнер, стоявший в нескольких метрах от него:
– Как ты ухитрился в нем выжить?
Плэгас повел рукой, подражая капитану:
– Из даров моря вышла вполне удобная постелька.
Забрак бросился к нему с перекошенным от гнева крапчатым лицом: