Дарт Вейдер. Ученик Дарта Сидиуса
Шрифт:
Бейл Органа привозит Кеноби на Корускант в Храм, привозит туда же Йоду. Йода покушается на жизнь Палпатина. Бейл вывозит Йоду с Корусканта, привозит на Мустафар, увозит оттуда, удочеряет девочку, правит Альдерааном — и никто опять не чешется вообще ничем. А ведь всё зафиксировано. Всё вычислено. Контрразведка за то время, пока ты лежал без сознания — поработала на пять с плюсом. И — тишина. Никто не ищет Кеноби. Который покушался на помощника императора, а потом второго человека в государстве. Никто не преследует Бейла. Никто не ищет Йоду. А найти его просто, и для этого не надо прорываться через чёрные испарения какой-то Силы на Дагоба. Берёшь Бейла. Вкалываешь ему вакцину правды. И сильно трясёшь по поводу этой самой правды. Мы сразу бы узнали, где Кеноби. Где Йода. Точно б узнали, что твои дети живы. Да просто б прибрали к ногтю действительно сильных джедаев, объявленных вне закона. Преступников. Вместо этого тема двух джедаев — закрыта. Вообще. Мой отец попытался торкнуться — и ему дали понять, что информацию надо положить под сукно.
— Да.
— И вот результат. Ты дал своему сыну взорвать станцию смерти. И понеслось. Логика?
— Нет логики.
— Я знаю. Нет логики, есть эмоции. Есть боль. Всё это мерзко, на самом деле. И странно. До отвращения странно. Я тоже не слепая. Не живут с такими ожогами, как у тебя. Не живут. По-моему, медики фигеют уже лет двадцать.
— И взмахом меча три конечности не отрезают.
— Ага. И после лавы не выживают, — она сухо усмехнулась. — И в том виде, в каком живёт император… Это напоминает спектакль. С пущими спецэффектами — для чего, не знаю. Мы не сделали массу того, что естественно и логично. Я знаю, что есть эмоциональный блок. Но найти Кеноби и Йоду — какой блок? Извини, если затрагиваю личное — но мне отчего-то кажется, что личного там было совсем не так много. Скорей… что-то другое.
— Не извиняйся. Я форсьюзер, всё-таки. Я чувствую, с какой эмоцией говорят мне то или иное, — он вздохнул. — Спасибо за откровенность. Мне нужно увидеть это со стороны.
— Я рада помочь.
— Ты хорошо работаешь с информацией.
— Это моя профессия.
— Ты — теневой логик, Йсанне.
— А?
— Ты почти никогда не появлялась на поверхности политической пены. О тебе почти никто не знает. Ты — там, в стороне, делаешь своё дело. Ты не публичный человек. В некотором смысле ты — сторонний наблюдатель, эмоционально не связанный с тем, что происходит с нами. И при этом ты в курсе всех дел. И именно ты оказалась тылом. Это идеальное положение. Я дам тебе высший доступ. Такой только у меня и императора. Доступ к материалам. Доступ к оружию. И возможность отдавать приказ. Любой приказ.
— Ты не…
— Нет. Я в тебе уверен.
— Спасибо.
— Эмоциональный клубок, — задумчиво сказал Вейдер. — Это неплохо. Эмоция… сильно отвлекает. И того, кто её испытывает. И — того, кто оказывается в радиусе её действия.
— Да?
— Клубок. Я-император-Люк… Альянс в целом… То, что происходит с Империей… А сейчас император вообще сошёл с ума. Эмоции должны зашкалить.
— Ты о чём? — спросила она, улыбаясь.
— Мои эмоции — должны зашкалить, — раздельно пояснил ей Вейдер. Ей показалось, что из-за линз блеснул холодный злой смешок. — Я вообще человек достаточно бурный. И если выпущу на волю свои эмоции, — он отчётливо усмехнулся, — ничего больше не будет видно и слышно. Словом, так. Я… и император… я надеюсь, он придёт в себя… мы… пока — я, составляю активную внешнюю публичную часть действия. Я активно функционирую на уровне действий. Всячески продолжаю привлекать к себе повышенное внимание. Ты сидишь и работаешь с информацией. О джедаях. Об Альянсе. Найди людей с Тантива. Найди людей с Альдераан… чёрт. Найди всех, кто имел хоть какое-то отношение к событиям времён установления Империи. Надёргай людей из Альянса.
— Допрос с пристрастием? — задумчиво спросила она.
— Ты хоть знаешь, о чём? — усмехнулся Вейдер.
— Обо всём, — ответила она. — О жизни. Дело в том, — сказала она, тщательно подбирая слова, — что у меня сложилось чёткое убеждение, что на Альянс кто-то работает. Кто-то очень сильный. И непубличный…
— Теневик ищет теневика? — усмехнулся Вейдер.
— Что-то вроде.
— Йсанне.
— Да?
— Почему тебе нравится работать на ситхов?
— Мне нравится работать вместе с тобой. И с императором.
— Почему?
— Потому что… приятно жить в мире, который не замкнут в коробочке из-под конфет, — она усмехнулась. — Люблю, когда у моря нет дна. Иначе это не море.
— Ты очень хорошего мнения обо мне.
— Ты думаешь?
— Что такое глубина, Йсанне?
— Что такое Сила, ваша тёмность?
Он улыбнулся:
— Не знаю.
— Я тоже.
…мелкие ручьи фактов, стекаясь к ней, соединялись в поток. Поток, который оставлял открытыми и сухими то одно, то другое место.
Если посмотреть сверху, то сухие пятна образовывали лицо.
Она скоро в него посмотрит.
Отчёт 154365/63, Тон Урс, бывший джедай, ныне примкнувший к Империи.
О долговременной политике Храма.
Сельскохозяйственный корпус был довольно любопытным образованием. И, как любая структура в Храме, многоуровневым.
Туда действительно отправляли тех, чьи способности исключали занятие военным делом. В любом из смыслов.
В центральном Храме даже целители были готовы выезжать на фронта сражений, пусть не воевать, лечить. Всё равно. Так сложилось в мире, что хранители мира и порядка — было термином отнюдь не теоретического плана. Хранить мир в галактике, полной войн, было сопряжено с физическим риском. И агрессивные переговоры, означающие драку в конце, были явлением обычным. Джедаи вечно оставались индивидуальной затычкой в острых ситуациях, которые ещё не были открытой войной, но уже являлись войной скрытой. Резкое неприятие, несколько враждующих партий, какая из них одержит верх, такая и решает, как поступить с послом. Простой посол не отобьётся.
Зато были джедаи. На которых, с улыбкой и обязательной похвалой их сверхспособностям, сваливали всю грязную работу. Мы так ценим ваш вклад в общее дело Республики. Никто, кроме вас, не смог бы…
Именно что. Факт был фактом: никто, кроме одарённых не сумел бы провернуть то, что делали они. Джедаи были уникальны. Они являлись уникальным оружием галактической республики, и должны были этим гордиться. Республика, во всяком случае, всегда подчёркивала, что гордится ими. И очень им благодарна.
…Они стояли, допущенные на приёмы, кивали, благодарили, смотрели в лица тех, кто их благодарил — существа, одним взглядом определявшие лицемерие, насмешку, страх, ложь. Существа, в битком набитой по случаю официальной церемонии зале — средь пустого места.
Джедаи, которым указали их место. Одарённые, которых приручили. Живые, которые служат мёртвым.
Они прекрасно всё знали. Нет, не общая масса, не восемьдесят процентов мальчиков и девочек от форсы, у которых было мало либо форсы, либо мозгов. Те-то были счастливы. Просто по факту того, что умеют столь невероятные вещи. Они были благодарны Храму за то, что он открыл им глаза. Обучил Силе. Они гордились своей исключительной ролью в галактике, не думая о том, насколько та несвободна. Они свято верили в то, что приносят порядок и мир. И они его приносили. И порядок и мир в галактике были усеяны трупами этих наивных, недалёких, используемых идиотов, которые сами шли на смерть.
А как иначе? Храм не жертвовал теми, кто был ему нужен. Так что дороги мира мостились джедаями обыкновенными, средними, в среднем не доживавшими до двадцати пяти лет. А по этому настилу шли остальные. И государство пело хвалу героям, а в Храме молчали, вспоминая тех, кто сознательно был послан на смерть.
Великий Храм. Великий кодекс. Удивительно Великая Сила. Всё так. Горстка одарённых среди прочего моря. Им было необходимо выжить. Всегда было необходимо.
Выживали.
Великая война.