Даруль Китаб. Книга I. Фальсафы
Шрифт:
Но, изначально, эта посвящённая надпись в Дельфах – «знай себя», имела совершенно иное значение. Она должна была указывать человеку, входящему в храм на расстояние между ним и «богом», иначе говоря «знай своё место», знай свою ничтожность и ограниченность. Но Сократ, в Платоновских диалогах, переосмысливает эту фразу и задаёт ей совершенно новую смысловую форму.
Тогда возникает главный вопрос, как мы можем познать своё невежество? Как мы можем отделить в себе то, что мы знаем, от того, что мы не знаем?
Философское мышление. Отвечая на эти вопросы, Платон использует образ Сократа, как маску и говорит нам, например, в диалогах «Пир», Федр», что философия – это некий путь. В диалоге «Теэтет»
Невежды не знают о своём невежестве и им спокойно и комфортно в нём, поскольку они убеждены в себе. У Платона звучит мысль о том, что невежды не стремятся к знанию потому, что уверены в своём всезнайстве, а «боги» не стремятся к познанию, поскольку «они действительно знают всё». Философ же, это тот, кто мыслит не ради того, чтобы воцариться с «богами», а из желания непрерывно идти по пути знания, словно какая-то непреодолимая сила движет им. Сократ сравнивает себя с «оводом на теле лошади», который жалит её и не даёт заснуть. Так он воспринимал главную идею просветительской мудрости, которая воздействует на людей не всегда приятно. В этом сравнении воплощается философская концепция «сна и пробуждения». В эллинской философской традиции, сон олицетворялся с угасанием, невежеством, поэтому, как считал Сократ, истинное предназначение философа, это подобно оводу жалить лошадь, которая олицетворяет человека, не давая ему угаснуть во мраках порочности и невежества. Отсюда смысл философии по Платону и Аристотелю.
Более поздние исследователи отмечают тот насмешливый фон, который Сократ создаёт вокруг своего судебного процесса. Он не хочет оправдываться, он иронизирует над судьями и, как бы играет с судом, предавая ему некий комедийный оттенок. Вначале соотношение голосов было 280 – виновен, 241 – невиновен. При таком положении, по афинским законам, Сократ должен был выбрать себе наказание и он просит суд «назначить ему пожизненную пенсию, какую город платит олимпийским героям». Это было крайне возмутительно, и соотношение голосов резко меняется, уже 360 – за, 141 – против. В конце концов он комично заявляет, что покидает этот мир спокойно, с надеждой продолжить свои изыскания в мире вечном и с радостной мыслью о том, что там его ждут более интересные собеседники, известные мыслители и разные незаурядные личности.
Таким образом, приводя апологию Сократа, Платон хочет решить сразу несколько задач. С одной стороны, он показывает суд над учителем, рассказывает подлинную историю с Херефонтом, но предаёт этой истории философский смысл, превращая биографический факт в философское ядро будущих своих диалогов, создавая образ мыслителя, который всегда спрашивает об основаниях и в самом себе производит важное, глубинное разделение между «знанием» и «незнанием», между «знанием» и «мнением». В последующем, эта формула становится главным фундаментом всей Западной мысли – «мы знаем только тогда, когда можем дать основания».
Философия, а затем и остальная наука, это постоянный поиск оснований. Всё в мире загадочно, нет ничего очевидного. Главные смыслы всегда сокрыты, чтобы достигли их только размышляющие, а не невежды. Поэтому мир – это безграничное поле вопрошания, которое невозможно пройти до конца. Любое различение истинного от ложного, подлинного от мнимого, реального от иллюзорного требует оснований, иначе различить не удастся. Тогда мы
И здесь любопытен ещё один образ Сократа, который Платон создаёт своему учителю в диалоге «Теэтет». Сократ говорит о себе, что сам он не мудр и уже не может породить плода мудрости, но может помочь породить его у своего собеседника. Так Платон, устами Сократа, создаёт образ «майевтического искусства», упоминая о повивальной стезе своей матери, и он говорит, что «точно также, как моя мать, принимая роды, использовала лекарства и заговоры…», точно также и я, чтобы способствовать порождению мысли, подобно снадобьям, использую специальные разговоры, ставлю беседу определённым образом, чтобы породить в собеседнике знание.
В своём диалоге Платон учит о том, что мы не можем научиться из вне, мы должны породить знание у себя внутри. Всякое знание из вне несущественно, ибо это не знание, а информация. Самое главное знание мы должны породить из себя самих, мы должны быть авторами своего знания. Но, для того, чтобы это произошло мы должны вспомнить это знание, а для того, чтобы вспомнить его, для того, чтобы возродить его в себя, мы должны слышать правильные вопросы.
Это и есть искусство правильных речей, которые подобно майевтики при родах, порождают знание у собеседника – майевтическое искусство. В этом Сократ видит свою задачу. Каждому он задаёт те вопросы и так ставит свою беседу, чтобы направить её в определённое русло, обращаясь именно к этому конкретному участнику разговора. Поэтому у Платона, диалоги всегда связаны с конкретной личностью собеседника.
Платона, не без оснований, считают самой значительной фигурой в мировой философской мысли, который на протяжении двух с половиной тысяч лет проявляется в традиции нашего общего когнитивного мышления. Британский философ и математик XX века Альфред Норт Уайтхед метко подметил, что «вся мировая философия – это комментарии к диалогам Платона». Причём его влияние чаще всего, не прямое, поскольку был период, когда его практически не знали. Это период раннего средневековья и чуть позднее, когда он появлялся на уровне коротких вспышек в рассказах, в метафорах, на фоне общего учения которое подхватили Аристотель и его ученики.
Сегодня платонизм является одной из главных линий современной мысли – в литературе и искусстве, в математике, логике и в других науках мы находим черты его незримого присутствия и в этом его уникальность.
Читая его диалоги, невольно задумываешься и задаёшься вопросом, как это мог написать один человек?! Платон, зная о разных уровнях и возможностях мышления, обращается к читателям совершенно разных интеллектуальных этажей, от самого низкого до самого высокого. Он виртуозно обрамляет своё учение литературной оправой, сопровождая свою мысль историями, рассказами, аллегориями. Мастерски подбирает персонажей и расставляет декорации, причём все герои его диалогов, это реальные люди, конечно с налётом художественного вымысла, тем не менее, читая эти диалоги, они узнавали себя. Тексты Платона составлены в интересном стиле – добираясь до узловых точек сущности идей, персонажи вдруг либо меняют тему разговора, либо и вовсе его обрывают. Исследователи говорят о платоновском умалчивании, утаивании, тем самым, обосновывая теорию о том, что главный стержень его учения имел эзотерическую форму и передавался устной традицией вне писанного текста. Так было задумано автором.