Дары звезд
Шрифт:
— Новый уровень?
— Как-то не справедливо, что страдают только змейки. Ханжей и на моем факультете навалом. Пусть будет наказан неосторожный зануда, — улыбнулся Сириус.
— Звучит настораживающе. Мне теперь еще чаще будут приходить гневные послания от Минервы?
— Папа, что ты! — притворно испугался Сириус, — Мы уже почти год не попадаемся на шалостях.
— Конечно, кроме того раза, когда вы запустили сигнализацию Хогвартса, о которой уже почти все забыли.
— Это было сделано в ходе эксперимента, — тряхнул головой Сириус.
Отец задорно улыбнулся, а мама посмотрела на обоих строгим взглядом. Хоть
На вокзал ехали на машине. Вез их Альфард — единственный из семьи, соизволивший получить права. Тот всю дорогу шутил над Вальбургой. Шутил совершенно по-детски, но старшая сестра все равно попадалась на эти розыгрыши и лезла проверять пятно на щеке, грязь на юбке или жука на пиджаке. Орион сидел сзади с сыновьями и внимательно слушал Регулуса — тот рассказывал отцу что-то про квиддич. Рег вообще маниакально искал одобрения отца. Орион был скуп на похвалу, к тому же для него мало что значили блестящие оценки сына, его место в команде и правильные друзья. Гораздо интереснее ему было со старшим, тот рассказывал, как они вылили на Себастьена Гойла ведро лягушачьей икры. Или показывал в красках Нарциссу, которая в коридоре наступила в остатки навозной бомбы, запущенную братьями Пруэтт. Или спрашивал у отца что-нибудь о странном заклинании из учебника за седьмой курс. Сириус не искал одобрения отца, но его все любили. Несмотря на Гриффиндор, гневные письма из школы и мятые футболки. Сириус обладал блэковской харизмой, которая притягивала к нему вообще всех.
За давностью лет Сириус начал забывать, что его семья не всегда была так уж отвратительна. Основные споры разгорались между ним и Вальбургой. Ну еще подливал масла в огонь маменькин сынок Регулус и Вальбургина любимица Белла. Друэлла просто вызывала у Сириуса раздражение: его жутко бесила ее склонность к драматизму, снобизм и попытки учить племянника уму-разуму. До смерти бабки Кассиопеи жизнь в семье Блэк была и вовсе почти идеальной. Но сразу после смерти Леди Блэк ушел на пенсию Поллукс — дед Альфарда — он скрылся в уединенном домике. И с тех самых пор отец Сириуса практически не участвовал в его воспитании. Сигнус, его брат, был главным помощником наследника. И даже Альфарду пришлось взять на себя часть семейных обязанностей. С этого времени в семье Блэк и началось господство Вальбурги Блэк. И началось это за пару месяцев до того, как Сириус поступил в Хогвартс. С тех самых пор он редко видел отца, а нормально поговорить с ним удавалось и того реже.
Первое сентября было прохладным. На небе висели низкие тучи, дул промозглый ветерок. Провожающие на вокзале зябко ежились, маги шагали по вокзалу, волоча огромные чемоданы, а Вальбурга тихо жаловалась Ориону:
— Столько лет прошло, неужели так сложно создать общий камин в Хогсмите? Да ладно в Хогсмите, они ведь даже на платформе отказываются общий камин ставить. И тащиться с чемоданами через толпу маглов, хотя можно было просто и с комфортом доставить детей сразу в замок…
— Милая, не лишай детей развлечения — им вполне нравится долгая дорога.
Все Блэки прошли сквозь барьер и направились к началу поезда. Там, почти у вагона старост, стояли Сигнус и Цедрелла, провожая двух младших дочерей, а возле них — жизнерадостная
— Джим! Рем! — Сириус налетел на друзей, буквально душа их в объятьях.
— Бродяга, — полузадушено просипел Джим, — можно подумать, не позавчера виделись.
— Будто сто лет не видел, — искренне ответил Сириус.
— Поддержи меня, друг, — обнял его за плечи Джеймс, — Лили Эванс с каникул вернулась еще прекраснее, чем была, не так ли?
— А кто-то был против? — удивился Сириус.
— Наш мохнатый друг уверяет, что это просто я так влюблен, что совершенно не способен здраво рассуждать.
— Наш мохнатый друг часто бывает прав.
— Но не сегодня, — махнул отросшими волосами Поттер, — потому что я совершенно хладнокровно заявляю: Лили за лето стала еще красивее. И ты, как главный ценитель женской красоты, со мной непременно согласишься.
Сириус нашел в толпе ярко-рыжую копну волос. Лили действительно заметно похорошела. Как и многие волшебницы, в свои шестнадцать она выглядела взросло. Сформировавшаяся фигура, смелые движения уверенной в себе девушки, эти зеленые глаза, рыжие волосы до талии. И прежде одна из красивейших девушек курса, сейчас она расцвела еще больше.
— Ммм… я соглашусь с Сохатым. Лили Эванс рискует затмить даже Нарциссу Блэк. И поверьте, это лучший комплимент, который я мог дать.
Джим победоносно посмотрел на Ремуса, а тот не сдержался и расхохотался, откинувшись назад:
— Ой, не могу, но ведь как был влюбленным идиотом, так им и остался.
Сохатый с боевым кличем сорвался с места и понесся вслед за Ремусом по людному перрону. Вслед им смотрели, по большей степени, без злобы. Парни ловко огибали группы людей, хоть их забег и был несколько устрашающим — оба тоже выглядели старше своих шестнадцати.
Питер пришел к самому гудку. Его мать, высокая худощавая ведьма, сухо попрощалась с сыном и сразу ушла. А родители Сириуса, Джима и Рема даже махали вслед своим детям рукой. Ну чем не идиллия? Ее нарушал только злостный предатель Питер.
Справедливости ради, Сириус никогда особо и не любил его. Да и что там скрывать, даже добряк Джим в своем рейтинге людей, ради которых он готов на все, Питера поставит на последнее место. Просто за компанию. Если бы Питер не попал с ними в одну комнату, он так и остался бы никем. Сириус и Джеймс относились к нему снисходительно. Сириус никогда не считал Питера стоящим магом… да даже человеком, достойным уважения, не считал. Хотя раньше он еще и часто не доверял Ремусу.
Воспоминания о причине недоверия вызвали у Сириуса усмешку. Ему всегда было слегка плевать на то, на какой факультет он поступит. За одним маленьким исключением — только не Слизерин. Но одновременно с этим он прекрасно знал, что для этого факультета он подходит идеально. Это знали и все Блэки. Включая Джима, который тоже был немного Блэк. Сириус как никто другой умел хитрить и манипулировать. Этот талант был буквально у него в крови. Поэтому он и не любил им пользоваться, иногда намеренно атакуя в лоб, лишь бы отстраниться от семейных традиций.