Дарю тебе небо – Дорога в Вечность
Шрифт:
– Ну… Позавчера мне поручили работать в швейной мастерской. Пошить подрясники, женские сорочки и занавески для паломнических келий. Вчера пришлось поработать в коровнике. Но настоятельница и сёстры здесь ни при чём, – торопливо добавила Лида. – Я сама вызываюсь им помогать. Иначе чувствую себя неблагодарной приживалкой…
– Ясно, – перебила её Лада, в чьих глазах отразились одновременно глубокое сочувствие и неистовое возмущение. – Можешь не продолжать.
Она с величайшей осторожностью бережно обхватила Лиду за хрупкие плечи и сделала несколько шагов вперёд, увлекая сестру за собой.
– Погоди… –
– Разве не понятно? – Лада упорно шла вперёд, уводя за собой совершенно сбитую с толку, растерявшуюся Лиду. – К машине. Мы едем домой.
Лида остановилась. Лада продолжала тянуть её за руку, но Лиду, казалось, не могла сдвинуть с места никакая сила.
– Ты чего? – Лада вопросительно глядела на сестру. – Мне что, волоком тебя тащить?
– Я никуда не пойду, – тихо, но твёрдо ответила Лида.
– Прости, что? – Лада сделала вид, что не расслышала.
– Я никуда не пойду, – повторила Лида чуть громче. – Теперь мой дом здесь. В этой благословенной обители. Мой и моего малютки, – она ласково погладила округлившийся живот, и Лада впервые увидела, что застывшая полуулыбка на Лидином лице превратилась в самую тёплую и нежную улыбку.
– Вот-вот, – Лада тоже невольно улыбнулась, хотя ей было отнюдь не до веселья. – Ты хотя бы о нём подумай, сестрёнка. О своём ребёночке. Что с ним будет здесь? Ты наверняка даже не знаешь, где и как будешь рожать. И сможешь ли потом хотя бы время от времени видеть своего ребёнка.
– Об этом позаботятся, – ответила Лида. – Мне обещали обеспечить для родов хорошие условия. Одна из здешних сестёр – отличная акушерка, получившая образование в этой сфере и работавшая с роженицами, пока жила в миру. Она вызвалась помочь. Так что, считай, мне крупно повезло. А ребёночка потом определят на время в детский приют. Если родится девочка, то она будет находиться в приюте при здешнем монастыре, и я в любое свободное от служб и работы время смогу её увидеть. Кроме того, мне ведь нужно будет её кормить, и я с благословения матушки буду это делать. Если же это будет мальчик… Что ж, тут сложнее. Но мне обещал помочь один батюшка. Ученик отца Иеремея. Он сказал, что в случае, если у меня родится сын, он возьмёт его и оформит в приют при мужском монастыре, где служит он сам. Я смогу навещать сына, когда пожелаю.
– Приют? – Лада глядела на сестру в недоумении. – При живой матери, тёте, дяде и бабушках-дедушках? Ты что, совсем спятила?
– Да нет, – Лида мягко улыбнулась. – Ты всё не так поняла. Ребёночек будет рядом со мной. Я всегда смогу отпроситься, чтобы побыть с ним. Видела бы ты, милая сестрёнка, как хорошо живётся деткам в нашем приюте! Уверена, что при мужском монастыре – в случае, если я произведу на свет мальчика – детский приют ничуть не хуже. Наши детки получают школьное образование, учатся петь, рисовать, играть на фортепиано, активно участвуют в городских и епархиальных мероприятиях. Так что, прошу тебя, не переживай. Мой ребёночек будет в самых надёжных руках, в каких это только возможно, – в руках Господних.
– Так. Вот что, – произнесла Лада, вложив в свой голос столько твёрдости и непоколебимости, сколько только смогла. – Сейчас мы едем домой, и без возражений. Я уже нашла для тебя хорошую частную многопрофильную клинику, где ты со всеми удобствами и комфортом сможешь родить ребёночка. На платной основе, разумеется. Да не делай ты такие глаза! Что это ещё за два испуганных блюдца? Да, гляжу, тут всё запущено!
– Рожать в комфортабельной клинике, да ещё и на платной основе – слишком роскошно для меня. Чтобы очистить душу и помыслы, надлежит стремиться к скромности и смирению. Так что большое тебе спасибо, сестрёнка, за твою неоценимую заботу. Но мой ответ – нет. Я приняла решение и буду рожать здесь.
– Ты сдурела совсем? Здесь же нет условий для этого! Кто тебе здесь поможет? Акушерка? – Лада продолжала смотреть на сестру с явным непониманием. – Между прочим, на минуточку, ты моя сестра, а это, – она указала на округлившийся живот Лиды, – это мой родной племянник и будущий крестник, если ты не забыла. Так что я тоже имею право голоса и считаю, что в данной ситуации ты просто обязана прислушаться к моему мнению. Это касается не только тебя и меня. Подумай о наших родителях, о тёте Марине и дяде Славе. О Владе наконец. Все они люди – и люди, отнюдь не чужие ни тебе, ни мне, ни – тем более – твоему ребёночку.
Лида довольно долго стояла молча, по-видимому, о чём-то размышляя. Затем мягко положила застуженные и воспалённые, огрубевшие от работы ладони сестре на плечи и тихо промолвила:
– Да. Здесь ты, конечно, права, сестрёнка. Я больше не должна закапываться во лжи. Это неправильно, и это большой грех. К тому же несправедливо лишать всех вас общения с моим крохой. Я это поняла и глубоко раскаиваюсь. Я посмотрю, что можно сделать. Попрошу матушку Пелагею дать соизволение, чтобы вы все смогли навещать моего малютку в любое время. Если это будет мальчик, придётся договариваться ещё и с настоятелем мужского монастыря. Но, даст Бог, это я как-нибудь улажу.
Лида снова улыбнулась своей мягкой, вымученной улыбкой.
Лада исподлобья смотрела на сестру. Недоумение в её взгляде возрастало.
– О чём ты говоришь? – наконец спросила она, понизив голос. – Бедняжка моя, да ты совсем перестала адекватно мыслить и соображать. Мы все ждём тебя дома. Тебя и нашего милого карапуза, который вот-вот появится на свет. Дома, слышишь. ДОМА. Ждём с распростёртыми объятиями. А моему племяшке и будущему крестнику мы отдадим всю нашу любовь и не пожалеем средств ни на его образование, ни на воспитание. Он ни в чём не будет нуждаться. Хочешь – отдадим его в музыкальную школу, хочешь – в хореографическую студию, хочешь – в студию изобразительных искусств. Всё для него сделаем! А уж нашей любви он получит столько, что хватит на добрую тысячу таких же малышей. Решайся, сестрёнка. Прошу тебя. Возвращайся в мир. Возвращайся ДОМОЙ.
Во взгляде Лады читалась мольба.
Лида нежно обняла сестру, вздохнула и покачала головой:
– Я не могу уйти отсюда, – тихо, но твёрдо произнесла она. – Здесь мне дали кров и пищу. Здесь я получила помощь и утешение, когда больше всего в них нуждалась. Я не могу быть настолько неблагодарной. Это было бы неправильно. Я обрела здесь настоящий дом. Здесь моё место. Но тебя я искренне благодарю за заботу и участие, – она снова осторожно обняла Ладу. – А пока, извини, сестрёнка, но я должна вернуться к работе.