Давай друг друга отпустим
Шрифт:
– Напомнить, где твоё место?
– Вася, на минутку отойдём, – Марина дёргает его за рукав.
– Пока я с женой беседую, освободил кабинку. Понял? Или у Антоши.
Василий Петрович, недовольно хмурясь, выходит на крыльцо, следом за Мариной.
Под ногами хрустит ещё не утрамбованный снег. Морозец щиплет за щёки. Холодный воздух, минуя нос, сразу попадает в лёгкие. А над головой в струящемся воздухе на тёмном без единого облачка небе ярко горят звёзды.
– Вася, послушай меня, – Марина стоит совсем рядом. Пар, выходящий из её рта,
– Ты сюда приехал барином побыть? Давай-ка этот спектакль без меня разыгрывай. Мы хотели поужинать. Либо мы садимся, где есть место, либо едем домой. Сосиски я сварить сумею.
– Мариша, – он щурит глаза, – я прошу тебя никогда и ни при каких обстоятельствах не вмешиваться в мои дела. Хорошо?
– Как скажешь, – усмехается она, – Ключи от машины дай, – женщина протягивает руку.
– Зачем? Со мной приехала, со мной и уедешь, – заявляет он категорично.
– Ага, ты паранджу в Катаре потерял, – женщина не стала ждать продолжения «банкета». Она сбежала по ступенькам и пошла прочь. Откровенно, Марина не была уверена, а правильно ли она поступает. Но и как будет правильно, она не знала.
– Стой, да подожди же ты! – прозвучал за спиной голос мужа. Следом послышались его шаги. Оборачиваться не стала. Только взвизгнула, когда почувствовала, что отрывается от земли.
– Вася, урони-и-ишь, – пропищала, падая на пятую точку. Приземлилась на мягкое, на Коровкина.
– Не ушиблась? – спросил он из-под неё.
– Нет, а ты?
– А что я, просто так прилёг отдохнуть, может встанешь. А то, знаешь ли, не матрас с подогревом подо мной.
К ним уже бежали служащие ресторана. Кто-то увидел их падение.
– Мужики, хоть один лайк появится в сетях, вы уволены, – гремел Коровкин поднимаясь.
– А ты хотел бы дизлайки? – хихикнула Марина.
Коровкин выпрямился, попытался ступить на ногу, но увы, ему это не удалось.
– Как там в шахматах: белые начинают и выигрывают. Первый шах ты мне поставила, – шутит он.
– Помогите до машины дойти, – просит мужчин.
Пришлось ключи отдать Марине. Она села за руль, а муж расположился рядом. Поискала в телефоне адрес травмпункта. Как ни сопротивлялся Коровкин, а в больничку его доставили. Ему повезло. Перелома не было. Просто вывих ноги, да здоровенный шишак на затылке. Хотели на ночь в больнице оставить, вдруг сотрясение, да он не согласился.
Вместо ресторана поехали домой. Марина нашла в морозильнике пачку домашних пельменей. Видно, домработница позаботилась. Видела же, что новая хозяйка и кухня – понятия несовместимые. Отварила. А Василий в это время с камином возился.
– Колчак, а Колчак, ты расскажи, тебя сегодня какихая цеце цапнулоа за задницу, что ты в ресторане тявкал как грозная болонка.
– Откуда ты знаешь Рафика? – задаёт он вопрос вместо ответа.
– А тебе не всё ли равно? Тебе напомнить, что я, вообще-то, в этом городе почти двадцать лет прожила. Я знала столько Рафиков, не перечислить.
– И всё же? По молодости он ещё тот ходок был. Женщин было у него по количеству дней в году.
– Зачем ты мне это рассказываешь? – она идёт в бар, наливает себе бокал красного вина. Он уже выучил её: ей не хочется об этом говорить.
– Пельмени готовы. Садись за стол, сейчас принесу, раненый ты мой.
Она видит его глаза. Они наблюдают за ней. В них скрыта какая-то насторожённость.
– Марина, только честно, у вас с ним что-то было?
– Ты как из анекдота: «Дорогая, скажи, у тебя кто-то был до меня? Почему ты молчишь? Обиделась?» А жена отвечает: «Нет, считаю».
– Мариша, я не хочу, чтобы прошлое стояло между нами.
– Колчак, тогда ты не на ту лошадку ставку сделал, – усмехается она и уходит на кухню. Было ли что-то между ними? «Нет, не было, – усмехается она в душе, – просто лишил меня девственности и развёл, как лохушку».
Глава 3. 1989 год. Попутчик
О чём задумался, друг,
Под быстрый колёс перестук?
Новые песни, новые люди –
Всё впереди, всё ещё будет.
Тамара Шульга
Завершался тысяча девятьсот восемьдесят девятый год. Под самый Новый год Марина встретила свою первую настоящую любовь. А случилось это в купе поезда, следовавшего из Владика в далёкую и холодную Нюрку. Любовь нагрянула внезапно, накрыла её с головой и отключила разум. Лишь в одно верила девушка, что её перевод на заочное отделение юрфака – знак свыше.
Как же получилось, что, проучившись два года в родном городе, девушка вдруг решила уехать на край земли?
Если говорить начистоту, то учиться она не очень любила. Ей было скучно. В школу она ходила скорее потусоваться, чем получить знания. На уроках писала сценарии к школьным вечерам, рассказы да стихи. Развлекалась решением сложных уравнений со многими неизвестными и системами, с чрезмерным увлечением собирала приборы на физике. Правда, после того, как в очередной раз у неё задымился диод, ей поставили «хорошо» за четверть и попросили больше ничего не трогать. А ещё она увлекалась Кавказом, вместе с одноклассниками проводила свободное после школы время в стрелковом тире и входила в сборную города по стрельбе.
Таким образом, подойдя к окончанию школы, она понятия не имела, куда приложить свои усилия.
Математика отпадала сразу, ибо дух противоречия был силён. Отец мечтал, что она пойдёт по их стопам и станет тоже инженером-программистом.
Одно время подумывала, а не податься ли ей в цветоводы, но осенний дождь быстро поставил мозги на место: работать в поле в такую погоду не одно и то же, что выращивать цветы на подоконнике.
На УПК за компанию с одноклассницами отучилась на швею-машинистку. Но шить терпеть не могла. Подруги пошли на технологов швейного производства, её же эта карьера не прельщала.