Давай, нарисуем завтра…
Шрифт:
Грозно, и все еще под впечатлением спросила я.
– Смотрела, но ничего не поняла. Я даже обратилась к специалисту, некий случайный программист, но он сказал, что понятия не имеет, что это такое.
– Алрою грозит казнь, если мы не найдём другого способа, ты отдашь мне все, без вопросов.
Утвердительно сказала я, и я это сделаю, с кожей выдеру, но заберу.
********
Когда документы были сделаны, я все же, пересекла границу страны, адреналин буйствовал и играл на моих ранимых струнах. Сердце словно стало ближе к нему. Но впереди ещё много трудностей. Я должна прийти к Алрою с готовым планом и с запасным, иначе он не позволит мне сделать это все. Сейчас его делом, занят лучший адвокат, которого я наняла. Он проделал большую работу, достав видео, того дня. Видео, где я убила человека, действительно не существуют. Вернее оно есть. Но там нет, ничего того, что могло указать на нас. Ни единой причины, ни единого доказательства, с этого видео, ни одного лица. Изображение было нечеткое, и видны были лишь часть людей по пояс, на нем и как факт самого убийства не разобрать.
Этот процесс, сможет притормозить смертный приговор, так как он был осуждён за убийство, которого не совершал, а значит, возможно, дело со сбытом наркотиков, в котором его подставил Томас, будет пересмотрено. Во всяком случае, у нас будет время.
Спустя неделю я убедила Коула, что должна встретиться человеком в другом городе и отправилась на поиски, некой Эммы.
Я сидела на стуле, в комнате с ярким вызывающим цветом, красного оттенка. Передо мной сидела женщина, лет пятидесяти. У неё была красивая фигура, для её лет, густые волосы и лицо, но карие глаза её были настолько потрепаны. Морщины и мешки под глазами, сразу указывали её возраст и даже прибавляли его. Она сложила ногу на ногу и постукивала пальцами, на которых красовались длинные, вызывающие яркие ногти. Её волосы были тёмными, яркий макияж и одежда, кричаще говорили, о её профессии.
– Здравствуйте мисс Эмма Дуайт. Я хорошо вам заплачу, если вы спокойно поговорите со мной.
Она осмотрела меня с недоверием и надменно ответила:
– Что тебе надо девчонка? Если хочешь что-то услышать, деньги вперёд.
Я достала из сумочки пачку денег и положила рядом с собой.
– Почему вы бросили своего сына?
Она удивленно вскинула брови с претензией.
– Тебе то, какое дело? Пришла учить меня?
– Вы знаете, что Алрой в тюрьме? Что ему грозит смертная казнь?
– Не знаю, он был со своим отцом, он сам с ним уехал.
Совершенно пусто ответила она, будто я ей про погоду говорю.
– Ему было десять. Вы никогда его не искали, не интересовались его жизнью, неужели вам настолько плевать?
Я накрыла ладонью пачку денег, видя её закипающее лицо и недовольный взгляд, давая понять, что она её не получит. Ее недовольство было не в том, что ей стыдно, а в том, что она попусту не хочет даже говорить о нем, ей плевать.
– Я удвою эту пачку, если вы искренне ответите и поговорите со мной, обо всем, что я спрошу.
– Что ж, ладно, – фыркнула недовольно она, – ты посмотри вокруг, посмотри на мою жизнь. Разве есть у меня силы, на этих детей?
– Если бы вы посмотрели на Алроя и дали ему хоть каплю своей материнской любви, он бы вытащил вас, любой ценой. У вас замечательный сын и вы не заслуживаете быть его матерью.
В лице женщины ничего не изменилось. Она оставалась безразлична, ни один ее мускул не дрогнул, словно она отвечала " ну убьют его и убьют, я то, что сделаю". Мне хотелось врезать ей по её физиономии и поставить мозги на место, но это бы не помогло, мне просто было от неё противно, мерзко и это не связано с её профессией. Презираю таких людей, которые рожают и оставляют детей на произвол судьбы. У меня от этой мысли кольнуло в сердце, что я не со своим ребёнком сейчас. Мне так захотелось их прижать, так нужно было ощутить эти ладошки и вдохнуть нежный запах. Но с ней все в порядке. Она в безопасности. Алрою я нужна сейчас сильнее, это дело жизни. Если бы не он, у моей дочери бы не было мамы…. И не было бы чего-то большего у меня.
Вырываясь из собственных мыслей, которые затянулись паузой, я снова посмотрела на Эмму.
– Его отец, вы виделись с ним, после того, как он забрал Алроя?
Неприятно фыркнув, она переложила другую ногу на ногу, провела по волосам рукой, поправляя их.
– Виделись, но уже прошло много лет, как я не знаю о нем ничего.
– Вы проводили много времени с ним, он никогда не делился с вами ни чем личным?
– Я не буду обсуждать с тобой Томаса?
– Черт возьми, – я стукнула кулаком по столу, – твой сын может погибнуть, сделай ты хоть раз для него что-нибудь, хоть раз.
Она посмотрела на меня с некой загадочностью.
– А ты кто такая, тебе то, какое дело до моего сына?
– Я хочу помочь ему, потому что он спас мне жизнь. Он хороший человек и не заслуживает ни тебя, ни этого ублюдка Томаса.
– Я любила его, но мне нужно было работать, чтобы…
– Да заткнись, ты никогда его не любила. Ты не была ему матерью, ни единого дня, так хоть сейчас, попробуй помочь, если ты хоть что-то знаешь, расскажи. Я никогда тебя не сдам, обещаю. Я дам денег, ты можешь купить дом, уехать отсюда.
В глазах женщины блеснула жизнь и огонёк, она задрожала.
– Но я ничего не знаю, он не делился со мной ничем. Кроме того, что он забрал моих детей, я ничего не знаю.
– Детей? Что это значит?
Взволновано спросила я, сведя брови.
– У меня была дочь, она была совсем маленькой, Алрою тогда было, наверное, года три, я уже не помню точно. И в то время Томас стал захаживать ко мне, я умела его порадовать, поэтому он всегда приходил, снова и снова, – горделиво сказала она, делая акцент на этом, – и я рассказала, что у него есть ребёнок. Он так разозлился, вышел из себя, да-а-а-а, знатно он тогда покалечил меня. В то время, где-то в другой комнате заплакала дочка, он спросил мой ли это ребёнок, я качнула головой, сказала, что это маленькая Кейтлин, и он унёс её. Больше я не видела свою дочь.
– Кейтлин?
С тревогой, облегчением, тоской и непонятными ещё мне эмоциями спросила я.
– Да, я так её назвала.
– И ты позволила забрать её, просто взяла и отдала своего ребёнка?
– А что я могла сделать, да и он богатый, сильный, он дал бы ей все, что я не смогла. Конечно, я тосковала, но так было лучше ей.
Как фальшиво звучали эти слова, тосковала, да плевать ей было.
– Какая же ты… А что потом, что стало с этой девочкой, ты знаешь? Он же приезжал, ты хоть спросила?
– Он сказал, что у неё все хорошо. Она учится, сыта, одета, обута.
– Она его дочь?
– Нет, у Кейтлин другой отец. Это точно не был Томас, потому что, он не приезжал в тот месяц. Просто не мог. А когда через несколько лет, я сказала ему, что у него есть сын, что Кейтлин ни его дочь, что это не так. Он не расстроился, он забрал сына и они уехали.
– Ты даже не представляешь, как сломала жизни двух ни в чем невинных людей, маленьких детей, своих детей, черт возьми.
По щекам побежали слезы. Они травили мою душу, горячим ядом. Мне было больно, мне было настолько больно, что я хотела вывернуться наизнанку. Их жизни были просто сломаны, ни за что. Но это придавало мне сил, ещё больше для того, чтобы бороться.