Давай заново
Шрифт:
— А ты желчью-то не исходи. Иди лучше статьи редактируй, — машет рукой в направлении выхода, желая избавиться от моего общества. — Контролер нравственности, блин.
— И пойду, только домой. Уж, очень не хочется смотреть на карьерный рост через постель.
Глупо выгляжу со стороны, психую на ровном месте, лезу в чужую постель и считаю себя правой. Влажными ладошками одергиваю подол платья, наверняка выдавая бушующий ураган. Глубокий вдох возвращает на место вибрирующую струну души, но продолжает держать в натянутом состоянии, хватит и неверного
— Сейчас только одиннадцать утра, никаких уходов домой, — Андрей ловит меня у самой двери, пресекая попытку выйти в коридор. — Вернись на рабочее место.
— И не подумаю!
Обутые лодочки добавляют мне роста и противостоять высокому человеку становится легче, но Крутилин вскидывает голову, делаясь ещё выше. Словно нарочно показывая своё превосходство и в росте, и в положении на профессиональном поприще, желая указать моё место.
— Зановская…, - делает слишком длинную паузу, наверняка подбирая подходящие слова. — Не зли меня!
Так мило наблюдать за его выправкой начальника и слушать повелительный тон. Может на других все уловки и действуют, но не на меня. Пусть он и выглядит на все сто процентов очень по-деловому, в своей серой в полоску рубашке, но отступать я не намерена. Сказала, что иду домой, значит иду, тут уже дело принципа. Если Андрюшу заводит играть в большого босса, то такое не по мне, для игрищ подобного рода имеется Смирнова.
— Тебе ли не всё равно где я доделаю то, что взвалил на меня ты?
— Мне лишних разговоров не нужно. Ты уйдешь и улей загудит, что я тебе даю поблажки.
— Ты всего лишь даёшь мне на сегодня возможность быть фрилансером. А все поблажки имеет Наденька, которую имеешь ты, — я старательно оттесняю его от двери, но план побега рушится.
Андрей ловко подныривает указательным пальцем под пояс платья, дёргая его вместе с моим расслабленным до этой секунды телом, заключая в объятия. Вторая горячая ладонь ложится на талию, начиная ритмичными движениями пальцев массировать спину, на манер «кошачьего шага» только не выпуская коготков, но также мурлыкая от удовольствия. Ещё пару минут и я сама заору гулящей кошкой от близости, и жара мужского тела, так как от воздержания изголодавшийся мозг даст команду, впрыснуть в кровь всю артиллерию гормонов.
— Далась тебе эта Наденька? — Андрей отстраняется от меня, чтобы заглянуть в глаза и не пропустить ложь, которую я собираюсь выдать. — Или ты ревнуешь? — с ещё большим смешком интересуется он.
— Я полна других чувств, — нагло парирую, но не спешу выбираться из теплых и ласковых рук. — Я зла на тебя, но не из-за твоих беспорядочных половых связей, на них мне совершенно наплевать. Меня бесит, что ты загрузил меня незаслуженно. Ты думаешь только о себе, а я переживаю что, могу не успеть закончить до завтра.
Опускаю глаза, но лишь на миг, чтобы вновь встретиться с серым взглядом, холодным как сталь и манящим как туманная дымка, пробирающая до мозга костей. Наваждение от тесного контакта обуревает сильнее, вытесняя и усталость от работы,
Андрей замирает, нехотя отпускает пояс, но продолжая удерживать невольное тело в плену. А потом скользит рукой вверх, минуя грудь, к моей напряженной шее. Щеки пылают и если он притронется к ним, то поймет причину ступора — вожделение, внезапно овладевшее мной к лучшему другу.
«Это всё пагубное влияние отсутствия секса, — нашёптывает внутренний голос и даже он дрожит.»
«Крутилин тут ни причём, да и я невиновата, что организм даёт сбой.»
Вязкая мысль о собственном сумасшествии на фоне внутреннего диалога с самой собой, глубже укореняется, заставляя внешне напрячься. Может Андрей не заметит изменений, но уповать на это не стоит, ведь игривая улыбка уже касается его губ, пикантно подергивая уголок вверх, вырисовывая ямочку на левой щеке.
— Верни мой карандаш, — приблизив губы к моему уху, выдыхает короткую фразу и вновь выпрямляется.
— Что? — переспрашиваю на всякий случай, вдруг от всплеска эндорфинов, не понимаю очевидных слов.
— Верни ка-ран-даш, — повторяет Андрей по слогам, склоняясь ближе чем прежде.
Пальцы проворно выуживают из волос канцелярскую принадлежность, рассыпав по плечам волну прядей шоколадного цвета. А я то наивно мечтаю о поцелуе: неожиданном, страстном, как тогда в душе, но ничего не происходит. Ровным счётом ничего.
А тем временем Андрей продолжает искусно выводить на эмоции, наслаждаясь игрой в кошки-мышки. Бросив беглый взгляд на мои пересохшие от волнения губы и при этом закусив свою, он довольно-таки ощутимо бьёт карандашом по носу, а после закладывает его себе за ухо, которое рдеет как запрещающий сигнал светофора.
— О чём задумалась?
— О том, какой ты озабоченный. Руки свои убери от меня.
— Извини, — вскидывает ладони вверх, отпуская от себя. — Давай уже мне одну статью, я сам её отредактирую.
— Обойдусь. Пусть тебя совесть теперь замучает.
Подавив желание пнуть его, я легонько касаюсь плеча и сдвигаю Андрея со своего пути. Уже выйдя в коридор, за спиной слышу последнюю Крутилинскую ремарку.
— Занозина, совесть это не про меня. Завтра утром жду обе статьи.
Глава 3
Сколько мне не приходится злиться на Андрея и его такой предательский поступок, работу закончить всё же необходимо в срок. Из-за собственной опрометчивости в решении изобразить из себя ещё большую гордячку, чем есть на самом деле и отказавшись от предложенной помощи, я буквально подписала себе смертный приговор. Проведя весь день и добрую часть ночи в усердном труде, мне неслыханно везёт в редактировании обеих статей.
И теперь с распирающим чувством гордости за саму себя, я жду Андрея под его кабинетом. Мне не терпится утереть ему нос, показать, что победа в неравном бою остаётся на моей стороне.