Давай заново
Шрифт:
Ага, как же. В постели явно кто-то мирно посапывает, не подозревая с какими титаническими усилиями я стараюсь разогнать сквозь хмарь похмелья мыслительную деятельность, а та попросту спит, как и новоявленный любовник. А мне как назло не удается вспомнить никаких подробностей, последнее что всплывает в памяти — это зажигательные танцы на столе.
Инстинктивно ощупываю своё тело и прихожу к удивительному выводу: на мне нет лишнего, на мне вообще ничего нет. Удушливо охватывает безумное чувство отвращения к собственной персоне. Хочется срочно провалиться куда-нибудь, желательно подальше отсюда.
— Чёрт бы тебя
Справившись с поиском вещей, которые хаотично разбросаны по всей спальне, прихожу к выводу, что вчера тут происходило что-то очень интересненькое.
Воровато озираясь, приоткрываю дверь в надежде нырнуть в образовавшееся отверстие, но в последнюю секунду приходится ретироваться. В соседней комнате меня ждёт самая настоящая засада. Нет, конечно не преднамеренная, но очень опасная ситуация складывается вокруг меня этим утром. И как так-то всё это могло свалиться разом на мою бедную голову?
Быть застигнутой своими коллегами в чём мать родила, мне совсем не улыбается. Ну и здесь оставаться как-то стремненько. Моё положение, скажу я вам патовое.
Но и это не столь важно! А важно то, что я разогнав со скрипом шестерёнки в своей голове, узнаю где нахожусь и прихожу к печальному выводу, что умудрилась переспать с лучшим другом, поставив жирный крест на своей репутации и возведя себя в ранг «слабой на передок» под воздействием волшебных напитков.
Глаза начинают привыкать к полумраку в который погружена спальня и сейчас отчётливо прорисовываются детали знакомой обстановки: светло-серые обои с тёмными прожилками, точно рябь на воде и фотокартина в изголовье кровати, мой подарок на день рождения. А в следующую секунду я замечаю заспанное лицо Андрея. Удобно устроившись среди многочисленных подушек, закинув руки за голову, он надменно взирает на испуганное изваяние в моём лице. А посмотреть есть на что. На жалкую меня, прислонившуюся к двери, с охапкой собственноручно собранных вещей.
Я нервно закусываю нижнюю губу и так сильно заливаюсь румянцем, что Андрею наверное может показаться будто я вот-вот вспыхну и сгорю в огненном пламени грехопадения. Мы оба молчим и пристально смотрим друг другу в глаза. Хотя Андрей иной раз нагло спускается ниже, исследуя мои телеса прикрытые кое-как скомканными пожитками.
— Доброе утро! — он первым не выдерживает убийственной тишины, но голос его звучит вполне бодро, без единого намека на сожаление или раскаяние коими мне приходится наслаждаться.
— Не думаю, что оно доброе. Извини, что разбудила, — быстро оправдываюсь, теряя силы. — Я старалась как можно тише, из меня никакой партизан, — с трудом выдавила из себя подобие улыбки, жалкой и неискренней, что надо быть полным идиотом, чтобы поверить в её открытость.
— Не страшно, я уже давно не сплю. Тебе проще было бы одеться здесь, а потом сбегать. Почти вся компания из клуба переместилась ко мне.
Вот он, недостающий пазл вылетевший из общей картины ударной дозой горячительных напитков.
— Блин, как же мне стыдно! — всё ещё продолжая прижимать к себе вещи, свободной рукой тщетно пытаюсь напялить на себя стринги, вызывая акробатическим этюдом у Андрея кривую усмешку.
Продолжая насмехаться, он лениво встаёт с кровати и подходит ко мне. Так просто и ничего
— Оденься, спрячь свой позор. У тебя там всегда так мелкокалиберно или ты замёрз?! — пытаюсь отшутиться, возможно даже грубовато, лишь бы он так не пялился на меня своими потрясающими глазками.
«Так стопэ», — скомандовав самой себе, прикусываю до ощутимого результата собственный язык. С каких это пор его не выразительная серая гамма радужки возымела на меня такой эффект? В надежде успокоиться я зачем-то снова перевожу свой взгляд не абы куда, а на его мужскую принадлежность. Моё нездоровое любопытство тут же замечено им.
— Ты же посчитала его маленьким?!
— Решила ещё раз глянуть, вдруг ошиблась.
— И как? — он упирает руки в бока, подаваясь своей нижней частью вперёд, видимо предоставляя возможность разглядеть получше, то чем он сам без всякого сомнения гордится.
— Не ошиблась, всё очень заурядненько. Не мой размерчик.
— Ну-у-у, я и не претендую на премию мистер большой перец. Но приз зрительских симпатий точно мой. Никто не жаловался ещё. Да и ты вчера довольна осталась!
Он двигается в мою сторону легкой кошачьей поступью, играючи подергивая мышцами и я понимаю, что теряю свои позиции. Попытка пристыдить его самолюбие проваливается с треском, отдающим тревожным набатом в ушах. Андрей явно готов к решительным мерам переубеждения насчёт своих анатомических размеров. И вдруг мои бесстыжие глаза как намагниченные вновь возвращаются к объекту нашего препирательства и я осознаю, что была не совсем права. Боевая готовность главной мужской извилины явно набирает очки в рейтинге и взгляд намертво приклеивается к ней, предвкушая какое наслаждение можно словить, если позволить Андрею совершить задуманное.
В срочном порядке необходимо отогнать от себя эти похабные мыслишки, а то так и доиграться не далеко. Испуганно тряхнув головой, удаляю наваждение прячущееся под кожей колким притяжением к мужскому телу, которое ещё недавно до конвульсий в мышцах любило меня всю. Резко и неожиданно, не только для него, но и для себя самой, разворачиваюсь к Андрею спиной, сильно ударяясь о дверной косяк лбом. Андрей заливается смехом, а я еле слышно срываюсь на нецензурную брань.
— Господи, ну прекрати, мы же взрослые люди, — он обнимает меня за плечи и поворачивает к себе лицом, но поняв, что речь мало меня успокаивает, наспех обматывается одеялом. — Так тебе будет легче со мной разговаривать?
— Нет!
— А теперь-то в чём проблема? — разводит руками, чтобы потом вновь подхватить сползающее одеяло и за это я ему благодарна, не видя всех прелестей, можно сосредоточиться на разговоре.
— Мы не в равных положениях.
Напоминаю Андрею, что стою перед ним голышом, вскоре пожалев об этом, так как этот нахал без зазрения совести принимается меня разглядывать. Нет, я конечно же не из института "благородных девиц" и перевидала не мало мужских тел, да и своё частенько выставляла на показ. Ну, не могу я похвастаться примерным поведением, уж какая есть. Не особо воспитанная, но имеющая представления о границах приличия, хотя изредка их преступающая. Но сейчас я определённо прибываю в некой стыдливости.