Давай заново
Шрифт:
— А ты его шестёрка? — смерив взглядом, расплескивая при этом ненависть к бывшему, жёстко отвечаю, не дожидаясь когда собеседник соизволит ответить. — Тогда передай, что не захочу. И записку забери. А ещё пусть он сегодня же освободит мою квартиру.
— Он так и сказал, что ты психанешь.
— Что ещё он сказал? — неожиданно поинтересовавшись, замолкаю, перехватив насмешку скривившую тонкие губы парня.
— Это ваши разборки, мне похер, — с деланным безразличием пожимает плечами, делая явный акцент на том, что лишний раз не будет муссировать тему якобы не касающуюся его, уходя так же внезапно, как
Поистине, кто-то свыше вечно устраивает мне проверки на выдержку, подкидывает ворох проблем, искоса наблюдая как я буду из них выбираться. А я с завидной частотой «косячу», раз за разом проваливая миссии и испытания взваленные на хрупкие плечи.
Вот и сейчас, сидя верхом на своём рабочем столе, пристально слежу за перемещением коллег, старательно выискивая Андрея в толпе. Часики тикают, нервозность растёт с каждой секундой в ожидании Крутилина вошедшего в кабинет начальницы около часа назад. В моем распоряжении было целых два дня уединения, которые ничего не изменили. Нет, от намерений с ним поговорить не отказываюсь, но очень боюсь его реакции на откровения, одному богу известен исход нашего разговора.
Снова закрадываются сомнения, ведь после моей гневной речи в машине, он и вовсе может не стать меня слушать. Чисто по-человечески приму и полный игнор с его стороны, но от затеи чистосердечного признания не откажусь.
Наконец-то дверь распахивается и Крутилин размашистым шагам удаляется прочь, изредка помахивая рукой в вежливом знаке прощания. А я растираю затекшие мышцы покалывающие от длительного сидения в напряжённой позе, сквозь боль напоминающую судороги несусь через холл к лифту. Двери кабины начинают закрываться, я спотыкаюсь на ровном месте, но в последний момент изловчившись останавливаю их. Створки разъезжаются в сторону. Мне несказанно везёт в лифте Андрей один. Хотя с везением я скорее всего погорячилась, так как он недовольно хмыкает, плотнее надвигая тёмные очки.
— Ты либо сюда, либо обратно, — жестикулируя, Андрей предлагает мне войти или покинуть кабину.
— Я хотела поговорить.
Шепчу, ощущая как сердце ускоряет свой ритм до критического, порываясь взбесившейся тахикардией, выскочить из груди. Чтобы упасть к ногам того, кто может меня не понять. И тогда он меня оттолкнет, навсегда и будет прав. Возможно я даже его пойму, выкинув из головы мысли о прощение.
Многое не договаривая, храню тайну, иногда трепетно сдувая с неё пыль, скопившуюся за долгие годы. Стыдясь своего прошлого, которое раскаленной иглой впивается в плоть, насквозь прожигая дыры, я методично рою себя яму, порастая ложью. А та пускает корни, укрепляясь во мне на правах хозяйки, втягивая в тёмное одиночество. Ведь именно оно меня ждёт впереди.
— Хотела, говори, — грубо огрызается Андрей.
— Давай…ни здесь, — запнувшись, нащупываю пуговку на рукаве, принимаясь судорожно поправлять и застёгивать ту, как бы невзначай, лишь бы занять руки. Спрятать в суетливых движениях пальцев дрожь подобную ломке наркомана.
— Начинается! — лениво растягивает фразу вместе с секундами моего позора. — К чему такая конспирация? С тобой разговоры разговаривать опасно для здоровья. Андрей снимает очки, демонстрируя мне свой эффект "очковой змеи". Конечно, видок уже вполне «смотрибелен», но оставляет
Внутри начинает грызть червячок, называемый совестью, ведь миловидное, как я считаю, Крутилинское личико пострадало из-за меня. А тут ещё и отшила его грубо на днях. А он у нас птица гордая, явно не поступится с принципами. Очевидно мой план исповеди проваливается и летит к чертям вместе со мной.
— Как самочувствие?
— Потрясающая тема для разговора, — фыркает он, удивляясь глупому вопросу. — Чувствую себя охренительно. Ты об этом хотела поговорить?
— Нет, неважно, — встряхиваю головой, не в нервном порыве, а в слабой попытке разогнать слёзы предательски собирающиеся в уголках глаз.
Убираю руку и створки норовят съехаться в исходное положение. Боковым зрением замечаю как Андрей выставляет ногу вперед, придерживает подъёмник и ловко втаскивает в кабину. Судя по кнопкам на панели мы едем вниз. Целых четыре этажа наедине, но я сама этого хотела. А сейчас напрягаюсь, ожидая подвоха и чтобы ноги вдруг ставшие ватными, меня не подвели, прислоняюсь к стене. Холод металла действует на скованное тело расслабляюще.
— Об этом хотела поговорить?
Небрежно отодвигает край шифонового рукава, обнажая синяки на моих запястьях во всех красках рассказывающих о расправе Вадима.
«Как только умудрился за долю секунды заприметить отметины?» — мысленно негодую, ведь Андрей не особо любопытничает, лишь мельком окидывает взглядом сквозь черноту очков, подолгу не задерживаясь. Я не вижу любопытства, но чувствую пронзительный зрительный контакт, с которым он украдкой ворует мой образ.
«Соврать, что упала или ударилась об косяк? Ну, или что там в подобных случаях сочиняют женщины?» — с упорством шизофреника разговариваю с внутренним голосом, подбирая какие-то подходящие варианты для очередной брехни. Тут надо быть слепым, чтобы не увидеть чётких очертаний чьих-то пальчиков, ну или идиотом, коим Андрей не является.
— Не совсем, — испуганно выдыхаю короткий ответ.
— Он бил тебя? — приближается, чтобы разорвать моё оцепенение, дать возможность расслышать слова, плохо улавливаемые заложенными от страха ушами. — Только не ври мне! Ладно. Он бил тебя? — вновь повторяет, опершись ладонью в стену совсем близко с моей головой, практически касаясь щеки, которая так и льнёт к нему.
— Не совсем, — выдавив из себя повтор, затихаю.
Смотрю на Андрея снизу вверх, подмечая каждую чёрточку на его лице до одури знакомую, нежную и любимую. Терзаясь мыслями, что круговоротом мечутся в пустой голове, не могу припомнить, когда умудрилась так сильно влюбиться в него?!
— М-м-м, — протяжно завывает, отпуская мою руку. — Ксюх, ты же закончила филфак, ну подбери, пожалуйста, синоним к слову "не совсем."
Нависает, ещё ближе склоняя напряжённое, словно разом закаменевшее лицо ко мне, почти вплотную, что отныне не разглядеть реакций. Но можно ощутить учащенное дыхание, а оно приятно щекочет нос, будоражит ароматом, нестерпимым желанием коснуться губ, замерших в каких-то миллиметрах от моего рта.
— Пошли в "Bazar", я попробую всё объяснить. Обещаю наречие "не совсем" употреблять не буду.