Давид против Голиафа

Джемаль Гейдар Джахидович

Такую же роль «ельцинизм» уготовил России и всем республикам бывшего СССР.

В то же самое время, когда Кемаль Ататюрк добивал «больного человека Европы» (расхожее прозвище Османского халифата в XIX веке), превращая его в «процветающий» азиатский труп, Ленин сумел пересобрать распавшуюся царскую империю на платформе интернационализма, превратив Советскую Россию в духовную сверхдержаву не за счет чудо-оружия, которого тогда не было, а за счет чудо-идеи, которая равно взывала к сердцу и китайского кули, и американского докера. Напомню, что никакая 11-ая армия Фрунзе не смогла бы «присоединить» мусаватский Баку и эмирскую Бухару к советскому проекту, если бы не могучие силы, поднявшиеся из

глубин самих этих национальных окраин… Те же самые силы, которые боролись за сепаратизм в царскую эпоху, стали силами интеграции в эпоху советскую!

«Советская» партноменклатура не с Горбачева, а гораздо раньше взяла курс на сговор с империализмом и капитуляцию перед Западом: уже в 70-ые годы в умах референтуры («белых воротничков») получила прописку идея «конвергенции». Одновременно с этим стали проявляться националистические тенденции, понемногу началась игра на раскол и противостояние между народами СССР – то, что пышным цветом расцвело в горбачевскую эпоху драматическими событиями в Алма-Ате, Оше, Ташкенте, Тбилиси, Карабахе и т. д.

В конце этого бесславного коллапса советского пространства партноменклатура приняла «волевое решение» признать свое идеологическое и цивилизационное банкротство в противостоянии с Западом или, как тогда эвфемистически выражались, с «рыночной экономикой». Номенклатура рассчитывала на долю в мировом пироге, присвоенном империалистическими правящими элитами. Но, естественно, была обманута. Выпавший из проекта политический класс, не имеющий иных интересов, кроме шкурных, не может состояться даже как хищник и рано или поздно обречен быть уничтоженным теми, кого он рассчитывал взять в «партнеры».

Поучительно, что развал СССР преподносился народу совершенно в кемалистских терминах: «Россия освобождается от СССР!» Один из упреков, адресованных советской эпохе, заключался в том, что в СССР не существовало собственно российской компартии и республиканской Академии наук! Явные признаки колониальной порабощенности советским монстром.

Вся эта неокемалистская дребедень – не только достояние обветшавшей ельцинской риторики. По сей день страна отмечает праздник «День свободной России». Надо полагать, от Киргизии…

Неокемализм-ельцинизм сегодняшней России – это символ веры паразитов всех мастей, для которых сама идея непризнания поражения СССР в холодной войне уже есть вызов и угроза их паразитическому будущему, начало конца бесстыдного пиршества на «останках» СССР.

Одна из расхожих попыток оболгать Интернациональный Союз – это утверждение, что проект-де обращен к «пришлому элементу», занимается «гастарбайтерами», организует их в ущерб коренному населению, посягая на рабочие места и уровень зарплаты. На этой площадке сходятся и маргинальные национал-шовинисты, и праволиберальные экономисты, бравирующие своей «патриотичностью».

Однако, ИнтерСоюз обращен, в первую очередь, не к киргизам, таджикам или молдованам; он обращен именно к народу России и представляет собой символический билет в будущее.

Да, интернационалистское духовное наследие советской эпохи еще живо в коллективном бессознательном, объединяющем народы нынешнего СНГ. Но из членораздельной сознательной сферы высказываний интернациональная идея практически вытеснена усилиями национал-демагогов, причем, не только в России, но и во всех бывших советских республиках. ИнтерСоюз возрождает сам дискурс, саму возможность говорить открыто об интернационализме как о той платформе, на которой люди должны реализовывать свою подлинную человеческую сущность, бороться за социальную справедливость, отстаивать свое право на то, чтобы их жизнь имела исторический смысл, а не была тем, во что ее хотят превратить заправилы либеральной экономики: случайным существованием

анонимной пыли на ветру.

ИнтерСоюз – это удар по насаждаемому мировоззрению люмпенов, запрограммированных откликаться на неонацистские слоганы. ИнтерСоюз – это также напоминание так называемому среднему классу о том, что праволиберальные лидеры – как «государственники», так и «космополиты» – ведут его к нравственному разложению и дегуманизации, т. е. в итоге к полному социальному краху.

ИнтерСоюз представляет собой практическую инициативу по формированию новой этики солидарности. Номенклатура много сделала для того, чтобы выхолостить прежние формулировки советской эпохи, превратить их в бессодержательные лозунги, вызывавшие раздражение как у широких слоев населения, так и у скептической интеллигенции. Центральной ошибкой того времени было отсутствие в интернационалистской теме и вообще в понимании справедливости религиозной базы. Сам интернационализм есть, в конечном счете, понятие теологическое, поскольку строить его на общности экономических интересов, на пресловутой «солидарности трудящихся» – дело бесперспективное.

Именно поэтому новая этика солидарности должна быть этикой в основе своей религиозной. Только через призму теологического мировоззрения можно реально понять смысл истории и масштаб тех задач, которые стоят перед нашей страной. Теологию в этом вопросе нельзя заменить даже пафосом Маяковского при всей его поэтической гениальности. Ибо без религиозного измерения весь накал советского «революционизма» вылетает попросту в трубу.

Интернациональное движение должно быть безусловно открыто для сотрудничества и с Исламом, и с Православием. Более того, именно здесь возможно завязать, может быть, впервые, диалог между верующими – не галочный демагогический «диалог цивилизаций», изобретенный сильными мира сего, но диалог православных и мусульман, которые вместе будут создавать единую великую цивилизацию. А то, что это реально, свидетельствует пример таких скромных, ни на что не претендующих стран, как Сирия, Ливан и Палестина!

Наконец, говоря о самих трудовых мигрантах, нельзя забывать, что в своем подавляющем большинстве это выходцы из наиболее активной части населения своих республик. Это те, кто, будучи в прошлом учителями, инженерами, прорабами – короче говоря, бюджетниками, потеряли почву под ногами в условиях новых компрадорских экономик, обслуживающих этнократические элиты, которыми в одночасье обернулась бывшая нацноменклатура. Дехканину нет смысла бросать землю, которая дает ему хотя бы скудный кусок хлеба, и ехать в неизвестность, пробовать себя в незнакомых ремеслах. Дехканин инертен. Те, кто приезжают на заработки в Россию, – это осколок бывшего среднего класса так называемых национальных республик СССР. И именно в этом смысле эти миллионы советских людей (отказывающихся считать себя «бывшими») становятся прообразом масштабного движения к будущему, если угодно, партией интеграции в новое единое пространство.

Мы проводим четкий водораздел между трудовым элементом, между теми людьми, которые несут в своем сознании интеграционный принцип, и – с другой стороны – паразитическим элементом, который, как и всюду, существует также и в миграционной среде. Этот паразитический элемент наживается на горе и жизненных тяготах своих земляков, они эксплуатируют незнание и неадаптированность к новой среде вновь приезжающих, подчас выступая практически в роли работорговцев. Они, эти паразиты, берут последние гроши у неосведомленных растерянных мигрантов за услуги, которых не существует в природе. Они селят их в отстойниках, напоминающих лагеря перемещенных лиц в послевоенной Европе. Они сдают их в аренду и используют как бесправную обслугу на контролируемых ими рынках.