Давид Сасунский. Армянский эпос в пересказе Сергея Махотина
Шрифт:
Ветвь первая
Санасар и Багдасар
Часть первая
Сватовство багдадского халифа
Было это в те времена, когда на один мирный день приходилось десять дней войны. Когда крестьяне шли в поле, держа в одной руке мотыгу, в другой – копьё. Когда посеянный весной хлеб порой некому было собрать осенью. Ибо под мечами иноземных воинов гибли мирные пахари, а жён их и детей угоняли в полон.
В те времена жил в Армении славный царь Гагик. В неприступной крепости Капотин-Берд стоял его царский дворец. Владел царь армянский горными долинами, душистыми лугами, тучными стадами. Имел он в подвалах дворца кованые сундуки с золотом и серебром. Только всего дороже была для него единственная дочь – прекрасная Цовинар-хатун.
А наследника не дал ему Бог.
Позавидовал богатству армянского царя багдадский Халиф. И пошёл на него войной.
Стар и сед царь Гагик, а Халиф молод и силён. Бесстрашны и отважны армянские воины, но войско Халифа многочисленней в тысячу крат.
Победил багдадский Халиф. Многих людей убил. Многих в плен увёл. Много награбил добра. Обложил царя Гагика тяжкой данью. Довольный возвратился в Багдад.
Срок подошёл, приказывает Халиф двум верным слугам ехать в сторону армянскую за обещанной данью. Низко поклонились слуги могущественному владыке и тотчас отправились в путь.
Ехали они день, и ночь, и ещё один день. Под вечер прибыли в Капотин-Берд. Вошли в крепостные ворота и направились прямиком к царскому дворцу.
Но вдруг, не дойдя до дворцовых палат, остановились сборщики дани. Переглянулись. Что такое! Солнце давно зашло, а в крепости светло как днём! Подняли слуги Халифа головы да так и обмерли. Увидели они девушку сказочной красоты. То царевна Цовинар-хатун вышла на кровлю дворца. Мягкий и ровный свет исходил от неё, освещая всё кругом. А Цовинар смотрела вдаль, туда, где солнце опустилось за горизонт, и словно разговаривала с ним: «Пора тебе отдохнуть немного, ясное солнышко. Не бойся, я посвечу людям вместо тебя».
Не смогли вынести слуги Халифа красоты Цовинар-хатун. Помутилось у них в голове. Зашатались сборщики дани, рухнули на землю и лишились чувств…
Разгневался Халиф. Давно уже пора было вернуться слугам с богатой данью. Приказал он послать за ними вооружённых всадников, вернуть их живыми или мёртвыми.
Поскакали воины. Нашли сборщиков лежащими на земле. Растолкали и доставили их, покорных и безмолвных, к багдадскому Халифу.
– Так-то вы служите мне, бездельники! – закричал тот на них. – Где дань, за которой послал вас? Отвечайте!
Повалились слуги в ноги своему повелителю:
– Да продлится твой век, всемогущий Халиф! Ты бы сам забыл о дани, если б увидел то, что видели мы. Диво дивное видели мы! Сами чудом остались в живых.
Удивился Халиф:
– Что за чудо такое?
– О, живи вечно! Нет тебе равных под луной! Повелеваешь ты народами. Владеешь всем, что родит земля. Имеешь золото, серебро, алмазы и жемчуг. А только не имеешь того, что есть у царя армянского. Есть дочь у него, за которую все богатства свои отдашь. Ни днём, ни ночью есть не будешь, пить не будешь, очей отводить от неё не будешь, любуясь её красотой.
Задумался Халиф. И чем больше думал он, тем чаще билось его сердце, тем желанней для него становилась дивная красота дочери армянского царя. Наконец, решился он и послал царю Гагику весть:
– Отдай мне дочь свою, армянский царь! Пусть будет мне женой Цовинар-хатун.
Отвечал ему Гагик:
– Ты – араб, я – армянин. Я – христианин, ты – иной веры. Как же я дочь за тебя отдам? Не отдам ни за что, Халиф, не проси.
Потемнел лицом багдадский Халиф. Шлёт царю Гагику вторую весть:
– Коль добром не отдашь, силой заберу. Войной на тебя пойду. Всю страну твою растопчу. Весь твой народ погублю. Вытравлю весь твой род. Сброшу с трона тебя.
– Что ж, война так война, – ответил армянский царь. – Я тебя не боюсь, Халиф. Не отдам за тебя свою дочь.
Совет в царском дворце
Собрал багдадский Халиф всё своё войско и двинулся войной на Армению.
Выслал царь Гагик навстречу арабскому войску передовой отряд. Сразились они. Но недолгой была битва. Полегли армянские воины все как один под кривыми саблями иноземцев.
Утром вышел царь на крепостную стену. И дрогнуло сердце его. Там, где ещё вчера зеленела трава, сегодня всё бело от арабских шатров. Если звёзды на небе и мог бы кто сосчитать, то воинов Халифа он бы счесть не сумел.
Поднялась Цовинар-хатун на кровлю дворца. Увидела неисчислимую вражью рать.
Горькие мысли одолели царевну. «Это из-за меня, – думала она, – пришли в нашу землю враги. Из-за меня прольётся невинная кровь, падут на поле брани мужья и отцы. И вдовы их, и сироты их проклянут меня навеки. О отец! Не в силах я нести этот тяжёлый грех!»
Поспешила Цовинар к отцу. Нашла его сидящим в своих покоях с поникшей головой. Встал старый Гагик ей навстречу, обнял любимую дочь.
– Нет у нас выхода, Цовинар-джан, – тихо произнёс Гагик. – Если не отдам тебя Халифу, перебьёт он всех нас, разграбит наш край. Только как же я отдам тебя? Ты – армянка, он – араб. Ты веришь в Христа, он – в чужих богов. Нет у нас выбора, Цовинар. Видно, недолго осталось нам жить на земле…
Отвечает ему Цовинар-хатун:
– Не гневайся, выслушай меня, отец. Сам знаешь, что будет, если откажешь Халифу. Разрушен будет Айастан, много погибнет людей. Убьют и меня враги, а не убьют, уведут в полон. Пусть лучше погибну одна, чем весь наш народ. Уступи, отец. Собери совет. Отдай меня в жёны Халифу багдадскому.