Давний спор славян. Россия. Польша. Литва [с иллюстрациями]
Шрифт:
В советское время вся пропагандистская шумиха с Сусаниным явно отдавала враньем. Это чувствовали даже дети. В нашей школе большой популярностью пользовались анекдоты о Сусанине, которые были на четвертом месте после анекдотов о Василии Ивановиче, чукче и армянском радио.
На самом деле никаких польских отрядов зимой 1612–1613 гг. в районе Костромы не было. Миф о Сусанине был разоблачен еще в середине XIX в. профессором Н. И. Костомаровым. По-видимому, крестьянин Иван Сусанин был схвачен небольшой шайкой «воров» (воровских казаков), которых немало бродило по Руси. [92] За что же они стали его пытать и замучили до смерти? Скорее всего «ворам» требовались
92
Историк А. Л. Станиславский предположил, что это были около 400 запорожских казаков, которые пограбили русский север и теперь шли мимо Костромы на юг. (Гражданская война в России. XVII в. М., 1990. С. 68.)
Костомаров писал: «Сусанин на вопросы таких воров смело мог сказать, где находился царь, и воры остались бы в положении лисицы, поглядывающей на виноград. Но предположим, что Сусанин, по слепой преданности своему барину, не хотел ни в каком случае сказать о нем ворам: кто видел, как его пытали и за что пытали? Если при этом были другие, то воры и тех бы начали тоже пытать, и либо их, так же как Сусанина, замучили бы до смерти, либо добились бы от них, где находится царь. А если воры поймали его одного, тогда одному богу оставалось известным, за что его замучили. Одним словом, здесь какая-то несообразность, что-то неясное, что-то неправдоподобное. Страдание Сусанина есть происшествие само по себе очень обыкновенное в то время. Тогда казаки таскались по деревням и жгли и мучили крестьян. Вероятно, разбойники, напавшие на Сусанина, были такого же рода воришки, и событие, громко прославленное впоследствии, было одним из многих в тот год. Через несколько времени зять Сусанина воспользовался им и выпросил себе обельную грамоту».
Действительно, крестьянин Богдан Собинин в 1619 г. обратился к царю Михаилу с челобитной, где рассказал, что его тестя Ивана Сусанина Богдашкова литовские люди запытали, дабы узнать, где государь. Обратим внимание: сказочники XIX–XX вв. даже перепутали фамилию героя с отчеством. Чудесная сказка понравилась царю и его матери. Зятьку дали денег и грамоту, подтверждавшую геройское поведение Ивана Богдашкова.
Естественно, никто не проверял сообщение Богдана, да и проверить его было физически невозможно. А главное, зачем? Просил Богдан немного, а польза для династии Романовых была огромная.
Миф о Сусанине оказался чрезвычайно востребованным как при проклятом царизме, так и при развитом социализме. Естественно, что с наступлением эпохи рыночных отношений эксплуатация мифа стала источником доходов. Так, например, пользуется успехом туристский маршрут «Кострома — Сусанине». Вот выдержка из программы тура: «9.00 — отъезд в село Сусанине (бывшее Молвитино) — 65 км от Костромы. Экскурсионная программа: Музей подвига Ивана Сусанина… Экскурсия по памятным местам Сусанина. Часовня на месте деревни Деревеньки, где жил патриот, Юсуповское болото — памятный камень на месте гибели Сусанина».
Итак, точно установлено место гибели Сусанина. Где-то в окрестностях нашли чьи-то кости и обломок сабли. Разумеется, оные кости оказались останками героя, а сабля принадлежала злым панам, зарубившим старца.
Но вернемся в Смутное время. В ноябре 1614 г. радные паны прислали московским боярам грамоту, в которой упрекали их в измене Владиславу и в жестоком обращении со знатными польскими пленниками. Но несмотря ни на что, они, паны, хотят завести мирные переговоры на границе. Бояре поначалу заартачились, что-де им и принять панскую грамоту не пригоже, не только что по ней какие государственные дела делать, потому что в грамоте все написано высокомерно и
С боярской грамотой послом в Польшу был направлен некий Желябужский (до нас не дошло его имя). Переговоры Желябужского с панами ничего не дали и вылились в поток взаимных обвинений и оскорблений.
В Москву Желябужский привез грамоту боярам, в которой паны предлагали провести съезд уполномоченных на границе между Смоленском и Вязьмой. В грамоте паны писали также: «Пока холопи вами владеть будут, а не от истинной крови великих государей происходящие, до тех пор гнев божий над собою чувствовать не перестанете, потому что государством как следует управлять и успокоить его они не могут. Из казны московской нашему королю ничего не досталось, своевольные люди ее растащили, потому что несправедливо и с кривдою людскою была собрана».
И все же московские бояре, несмотря на столь грубую грамоту, приняли предложение панов и в сентябре 1615 г. отправили на литовскую границу уполномоченных по соборному решению послов — бояр князя Ивана Михайловича Воротынского и Алексея Сицкого и окольничего Артемия Васильевича Измайлова. От радных панов прибыли киевский бискуп князь Казимирский, литовский гетман Ян Ходкевич, канцлер Лев Сапега и велижский староста Александр Гонсевский. Посредником был императорский посол Еразм Ганделиус.
Переговоры начались 24 ноября 1615 г. у Духова монастыря под Смоленском. Они также были безрезультатны и вылились в перебранку. На переговорах Иван Михайлович Воротынский хлестко высказался о королевиче Владиславе, которому поляки предлагали дать отступные за отказ именоваться московским царем: «У нас про то давно отказано, вперед о том говорить и слушать не хотим, и в Московском государстве ему нигде места нет: и так от его имени Московское государство разорилось».
Но, увы, ляхи никак не могли взять в толк, что 1615 г. совсем не 1609-й, и теперь не только нет места польскому королевичу в России, но и сама Польша стала злейшим врагом. Последний съезд послов состоялся 28 февраля 1616 г. Затем польские послы демонстративно покинули место переговоров.
Формально война возобновилась, но в первые месяцы происходили лишь мелкие стычки.
1 июля 1616 г. по царскому указу воеводы князь Михаил Тинбаев и Никита Лихарев с отрядом в полторы тысячи всадников совершили лихой рейд в Литву, разгромив окрестности Сурежа, Велижа и Витебска. В свою очередь отряд литовцев и казаков действовал у Карачева и Кром. За ними гонялись воеводы князь Иван Хованский и Дмитрий Скуратов, но уничтожить не сумели, и большинство литовцев ушло за рубеж.
В июле 1616 г. паны решили отправить королевича Владислава с войском на Москву. Интересно, что радные паны, с одной стороны, были уверены в успехе, а с другой — не доверяли королевичу. Поэтому вместе с ним сеймом было послано восемь специальных комиссаров: епископ Луцкий Андрей Липский, бельский каштелян Станислав Журавинский, сохачевский каштелян Константин Плихта, канцлер Литовский Лев Сапега, шремский староста Петр Опалинский, мозырский староста Балтазар Стравинский, сын люблинского воеводы Яков Собеский (отец Яна Собеского) и Андрей Менцинский.
Обязанностью комиссаров было наблюдать, чтобы Владислав не противодействовал заключению «славного мира» с Москвой. После занятия Москвы комиссары должны были проследить, чтобы царь Владислав не отступал от выработанных сеймом условий. Главными условиями были: 1) соединить Московское государство с Польшей неразрывным союзом; 2) установить между ними свободную торговлю; 3) возвратить Польше и Литве страны, от них отторгнутые, преимущественно княжество Смоленское, а из Северского — города Брянск, Стародуб, Чернигов, Почеп, Новгород-Северский, Путивль, Рыльск и Курск, а также Невель, Себеж и Велиж; 4) отказаться от прав на Ливонию и Эстляндию.