Давно и далеко (Зимняя сказка)
Шрифт:
ЛОРА: Ни в чем.
ГАС: Вот тебе философская спекуляция. Раз уж ты в философском настроении. Ты же знаешь, что тайное предназначение пчел — в опылении цветов? А кто-нибудь хоть раз задумывался, что тайное предназначение людей, может быть, — опылять мебель? То есть, смотри. Я сажусь на кушетку, потом перехожу в столовую и сажусь на стул, неся с собой на ляжках немного кушеточной пыльцы — и, быть может, среди ночи там расцветет какой-нибудь маленький диванчик. Или, скажем, я посижу на стуле, ты посидишь на стуле, потом
ЛОРА: Ты не мог бы минутку посидеть тихо? Прошу тебя.
ГАС: Извини. Я снова лепетал?
ЛОРА: Прости.
ГАС: Ну что ж. У тебя настроение довольно мрачное и серьезное, а я чувствовал себя неплохо. Мне просто хотелось немножко порезвиться.
ЛОРА: Ты разве никогда…
ГАС: Что?
ЛОРА: Иногда мне кажется, что я живу в мире, но ничего о нем не знаю. Даже прожив столько лет, я все равно не знаю о мире даже самого основного. Я ничего ни о чем не знаю! В последнее время я иногда думаю, что моя жизнь так и будет все идти и идти. А потом остановится.
ГАС: Идти — как, «так»?
ЛОРА: Ну… Вот так.
ГАС: Что такое «так»? И что с этим «так» не так?
ЛОРА: Нет — ничего. Я просто…
ГАС: У нас все здорово получается.
ЛОРА: Еще бы.
ГАС: Как всегда.
ЛОРА: У нас все отлично.
ГАС: Ммм. Не самое убедительное прочтение этой реплики из всех, что я слышал.
ЛОРА: Ты сам сегодня сказал «за лучшие дни».
ГАС: Ох, да ладно тебе…
ЛОРА: Подразумевая, что не все так совершенно, как могло бы.
ГАС: Я просто хотел сказать — я ничего не хотел сказать, я просто…
ЛОРА: Вот как сегодня. Мы пойдем с Тони и Беа, будем спорить, в каком ресторане посидеть — так, будто это важно, — а потом будем говорить о тех фильмах, которые вместе посмотрели, и все будем очень умными, и у нас будет множество остроумных реплик, а затем мы будем обсуждать и сравнивать блюда, которые едим, и то, что ели на этой неделе и что планируем съесть, и рецензии на фильмы в «Таймсе», а потом пойдем домой и все будет точно так же, как и раньше, до следующего раза, когда мы снова встретимся, чтобы поговорить о ресторанах и кино.
ГАС: Ну что. С ресторанами и кино самими по себе все в порядке. Я в том смысле, что синьцзянская кухня и плохие зарубежные фильмы — из-за них одних и стоит жить.
ЛОРА: Мм.
ГАС: Лора, да что в тебя вселилось сегодня? Просто панихида какая-то. Ты просто какой-то «Немецкий реквием» Брамса, а должна быть мюзиклом Роджерса и Хаммерстина. Мы переезжаем! Какое-то тут философствование? Я видел будущее, и оно —
ЛОРА: А что если ту женщину никогда не найдут?
ГАС: Что?
ЛОРА: Эту Рут. Если никогда не выяснится, что с нею произошло? И она действительно исчезла без следа?
ГАС: Помоги мне тут. Мне кажется, я пропустил главу.
ЛОРА: Гас, может, нам не следует съезжать?
ГАС: Не следует съезжать? Погоди минутку, Лора. Тормози медленней, нас заносит.
ЛОРА: Мы тут долго прожили. Нам тут нравится.
ГАС: Мы переезжаем. Ничего? Нет. Мы уже переехали.
ЛОРА: А почему нам надо переезжать?
ГАС: Во-первых, мы здесь не так уж и долго.
ЛОРА: Достаточно долго.
ГАС: И тут всегда было слишком мало места. Что мы будем делать, когда вокруг нас затопают маленькие ножки? Нам тогда понадобится гораздо больше места, когда бы это ни произошло, а насколько я понимаю, мы оба надеемся, что это произойдет относительно скоро. Или я прав?
ЛОРА: Но это место…
ГАС: Да. Это место и есть мы. Это место навсегда останется нами и тем хорошим временем, которое «мы» здесь провели. Кроме этого, мы только что потратили огромное количество времени и хлопот на то, чтобы найти новое место, которое нам нравится и которое нам по карману, и… Мне кажется, у тебя не от реальности мандраж. У тебя паника переезда. Понимаешь, да? Эта жуткая несвязная меланхолия, которая наваливается на тебя, как только собираешься покинуть то место, где была счастлива? Но ты можешь быть счастлива и в другом месте!
ЛОРА: А ты в самом деле был здесь счастлив?
ГАС: Да! Я был здесь очень счастлив.
ЛОРА: А сейчас ты счастлив?
ГАС: Ну, не совсем, прямо сейчас я не счастлив, прямо сейчас я довольно громко говорю, пытаясь напомнить тебе, что это мы с тобой тут сидим, вот. Не забыла? Это — мы?
ЛОРА: А это что такое?
ГАС: Ты лишаешься рассудка, женщина. И очень быстро лишаешь меня моего.
ЛОРА: В ту ночь, когда умер папа… Когда уже всю надежду оставили, и он знал, что осталось недолго… В ту ночь, перед тем, как умереть, он впал в такую… панику, начал метаться в постели и велел маме вызывать врача. И все это время мама сидела с ним рядом, держала его за руку и повторяла: «Доктор не может тебе помочь, Билл. Доктор больше не может тебе помочь.»
ГАС: Лора, что я могу для тебя сделать?
ЛОРА: Ничего.
ГАС: Поговори со мной. Как тебе помочь?