Давший клятву
Шрифт:
Таравангиан кивнул:
– Помнится, ребенком я слушал, как ревнитель молится Всемогущему от моего имени, пока рядом сгорают охранные глифы. Я слушал и размышлял… ведь не может так быть, чтобы все печали нас миновали. Не может быть, чтобы все зло на самом деле закончилось. Случись так, мы бы прямо сейчас оказались в Чертогах Спокойствия, верно? – Он посмотрел на Далинара, и тот с удивлением увидел в бледно-серых глазах короля слезы. – Я не думаю, что мы с вами судьбой предназначены для такого славного места. Далинар Холин, людям крови и печали не полагается такой финал.
Далинар
Остаток пути они проехали в молчании, и Далинар воспользовался возможностью изучить заклинательницу потоков Таравангиана. Она была той, кто открыл, а потом привел в действие веденские Клятвенные врата на другой стороне. Ей удалось это осуществить благодаря подробным инструкциям Навани. Сейчас Малата с праздным видом прислонилась к боковой стороне балкона. Она мало разговаривала во время прогулки по первым трем уровням, а когда смотрела на Далинара, всегда казалось, что в уголке ее губ прячется улыбка.
Она несла в кармане юбки множество сфер, их свет сиял сквозь ткань. Возможно, именно поэтому Малата улыбалась. Он и сам почувствовал облегчение, когда свет опять оказался на расстоянии протянутой руки, – и не только потому, что теперь духозаклинатели алети могли вернуться к работе, используя свои изумруды, чтобы превратить камни в зерно и накормить голодных обитателей башни.
Навани встретила их на верхнем уровне; она выглядела безупречно в богато украшенной серебристо-черной хаве и с волосами, собранными в узел, заколотый шпильками в форме осколочных клинков. Она тепло приветствовала Таравангиана, затем они с Адротагией пожали руки. После Навани отступила и позволила Тешав проводить Таравангиана с маленькой свитой в место, которое они называли Комнатой инициации.
Сама же Навани отвела мужа в сторону и прошептала:
– Ну что?
– Он искренен, как никогда, – признался Далинар негромко. – Но…
– Туп?
– Дорогая, это я туп. А король попросту идиот.
– Ты не тупой, – возразила она. – Ты огрубевший. Практичный.
– Светсердце мое, у меня нет иллюзий по поводу толщины собственного черепа. Это меня не раз спасало – лучше иметь толстый череп, чем проломленный. Но я не знаю, много ли пользы будет от Таравангиана в его нынешнем состоянии.
– Ба! – воскликнула Навани. – Далинар, вокруг нас более чем достаточно умных людей. В период правления твоего брата Таравангиан был другом Алеткара, и то, что он немного приболел, не должно изменить наше к нему отношение.
– Ты права, разумеется… – Он замолчал. – В нем есть некая вдумчивость. И грусть. Я этого не помню. Он всегда был таким?
– Вообще-то, да. – Навани проверила часы – такие же, как у него, но с большим количеством самосветов. Какой-то новый фабриаль, с которым она возилась на досуге.
– Есть новости от капитана Каладина?
Жена покачала головой. Прошло много дней с той поры, как он связывался с ними в последний раз, но, скорее всего, у него просто закончились заряженные
В Комнате инициации Тешав показывала колонны, каждая из которых представляла какой-то орден Сияющих рыцарей. Далинар и Навани ждали у порога, отделившись от остальных.
– А что это за заклинательница потоков? – шепотом спросила Навани.
– Разъединительница. Приносящая пыль, хоть они и не любят это название. Она заявляет, что об этом ей сообщил спрен. – Далинар потер подбородок. – Не нравится мне ее улыбка.
– Если она и впрямь Сияющая, то как ей не доверять? Мог спрен выбрать того, кто пойдет против интересов орденов?
Еще один вопрос, на который у Далинара не было ответа. Требовалось проверить еще и то, принадлежит ли ей осколочный клинок или замаскированный под него Клинок чести.
Совершив обход, группа спустилась по ступенькам в зал собраний, который занимал почти весь предпоследний уровень и, сходя по наклонной, часть уровня под ним. Далинар и Навани последовали за гостями.
«Навани, – размышлял он. – Рука об руку со мной». Случившееся по-прежнему опьяняло и казалось нереальным. Словно одно из его видений. Он мог явственно вспомнить, как желал ее. Думал о ней, очарованный ее речами, знаниями, даже ее руками, пока она рисует – или, буря свидетельница, совершает какое-нибудь простое действие, к примеру подносит ложку к губам. Помнил, как пялился на нее.
Он не забыл тот особый день на поле боя, когда почти позволил ревности к брату завести себя слишком далеко – и с изумлением ощутил, как Эви проскользнула в это воспоминание. Ее присутствие придало цвет старым, хрупким воспоминаниям о тех днях войны рядом с братом.
– Память продолжает возвращаться ко мне, – негромко сообщил Далинар, когда они приостановились возле двери в зал собраний. – Могу лишь предположить, что в конце концов вспомню все.
– Этого не должно происходить.
– Я думал так же. Но в самом деле, разве мы можем что-то утверждать? Ведь о Старой магии говорят, что она непостижима.
– Нет. – Навани скрестила руки, и на ее лице появилось суровое выражение, как будто она рассердилась на упрямого ребенка. – В каждом случае, что я изучила, дар и проклятие сохранялись до самой смерти.
– В каждом? – переспросил Далинар. – И сколько ты обнаружила?
– К этому моменту – примерно три сотни. Добиться внимания исследователей Паланеума сейчас непросто; со всего мира от них требуют изучить Приносящих пустоту. К счастью, договоренность о визите его величества в Уритиру придали моему запросу особый статус, и кое-чего я добилась. Говорят, им следует покровительствовать лично, – по крайней мере, Ясна всегда твердила… – Она тяжело вздохнула и, взяв себя в руки, продолжила: – Далинар, так или иначе, результаты изысканий однозначны. Мы не смогли найти ни одного случая, когда эффект Старой магии ослаб, а ведь люди обращались к ней век за веком. Предания о тех, кто пытался справиться с проклятием и исцелиться от него каким-то образом, почти создали новый жанр! Как заключила одна моя исследовательница, «светлость, проклятие Старой магии – это вам не похмелье».