Дай мне руку
Шрифт:
— Не будут, если делать это молча, — съехидничала Вера.
— Угум, — двусмысленно протянул министр, — отличный план. Будем делать… это… молча. Но всё равно не здесь. Идём.
Опять взял её за плечо и потащил в спальню, плотно закрыл дверь, развернул к себе спиной и стал развязывать узел. Она чувствовала, как министр что-то делал с длинными концами пояса, давление плотной ткани ослабилось, петли из-под груди сползли до талии, потом резко натянулись, сжимая, заставляя её выдохнуть и напрячься, министр довольно усмехнулся, наклонился к её уху и сказал:
— Знаете…
— Господин?
— Молча! — прошипела Вера со смесью раздражения и смеха, — неужели это так трудно?
— Это очень трудно, — с сарказмом прошептал министр, отпуская концы пояса, с силой потёр лицо и добавил: — Переодевайтесь и приходите на кухню, я вас…
— Господин?
— Иду!
Он нервно щёлкнул замком и стремительно вышел, Вера с беззвучным стоном закрыла лицо руками и запрокинула голову — это всё сводило с ума. Повернулась к зеркалу — девушка за стеклом смотрела на неё абсолютно сумасшедшими и неприлично счастливыми глазами, щеки красные, распухшие губы приоткрыты, из причёски выбилось несколько прядей. В груди было горячо и трепетно, там что-то колотилось в стены клетки, стремясь вырваться и расправить крылья, утонуть в небе, закричать в это небо что-то самое главное.
«Возьми себя в руки, психическая.»
Это было почему-то так смешно, что Вера зажала рот рукой, глядя себе в глаза в зеркале. Вытащила из волос большие гребни и собрала рассыпавшиеся локоны и косы заколкой, не вынимая шпильки — пусть их ищет тот, кто их закалывал. Голова кружилась…
«Сумасшедший день. Хоть бы он не кончался!»
Дрожащими от волнения руками сняла платье, надела рубашку с вырезом на спине и штаны, уродливую юбку затолкав поглубже в шкаф, увидела кобуру и решила не надевать — она была свято уверена, что сегодня будет в безопасности даже голой.
Голоса в библиотеке стихли, шаги министра Шена теперь раздавались из кухни, там звенела посуда и шумела вода.
«Что сейчас будет?»
Способ узнать был только один, и она решительно толкнула дверь.
Министр сидел на своём любимом месте и читал какие-то бумаги, когда Вера вошла, он поднял голову и осмотрел её костюм, но до глаз так и не дошёл, чуть улыбнулся на одну сторону и опять уткнулся в бумажки:
— Я поставил чайник.
— Хотите чая? — хрипловато спросила Вера, он глубоко вдохнул и ответил:
— Я много чего хочу, но остановимся на чае.
— Хорошо, — она пошла мыть руки, одновременно пытаясь справиться с неприлично широкой улыбкой. Министр молчал, Вероника достала фрукты и блюдца, стала мыть и чистить яблоки. За спиной зашелестели бумаги, между лопатками скользнул щекотный взгляд, министр сказал:
— Вы сегодня решили…
— Ура, я пришёл! — Барт возник прямо посреди кухни, раскинул руки и заявил: — Вера, у меня сегодня такое случилось! Я так счастлив, если бы ты знала! — радостно подскочил к ней со спины и сгрёб в объятия с неожиданной для такой мелочи силой. Вера попыталась напрячь руки, но не успела — нож, которым она вырезала сердцевину из половинки яблока, легко скользнул остриём сквозь яблоко и её ладонь, показав кончик с тыльной стороны.
Она ахнула, хватая воздух ртом и пытаясь справиться с замораживающей по локоть болью, рот обожгло солёным, кровь с глухим стуком закапала на стол, её сразу стало так много, что она не смогла рассмотреть рану, даже когда вытащила нож и уронила окровавленную половину яблока на стол. В ушах звенело, она отдалённо слышала за спиной шум и топот, потом рядом возник министр, решительно отобрал у неё нож, задрал рукав и сунул пробитую насквозь ладонь под воду, вся раковина мигом окрасилась красным, красные брызги осели на столе, на стене и на рукаве министра Шена, Вера виновато отвела глаза.
Прибежал бледный Барт, протянул ей деревянную пластинку с выжженным знаком, она взяла и непонимающе посмотрела на министра:
— Зачем это?
— Регенерация, — успокаивающе ответил он, указал глазами на её ладонь под водой, — сейчас всё заживёт, чуть-чуть потерпите.
Она видела, как невыносимо ему стыдно.
«За что? За то, что в этот раз получил не он, а я?»
Красный поток под её ладонью постепенно светлел, наконец рана перестала кровоточить, хотя и не зажила, рука успела замёрзнуть и Вера мягко попыталась убрать её из-под воды.
— Подержите ещё, — попросил министр, — будет не так больно.
— Мне не больно, — улыбнулась она, заглянула ему в глаза с самым честным и беззаботным видом, — у меня уже отнялось всё от холода.
Он неохотно разжал пальцы на её запястье, позволив ей убрать руку, сделал тише воду, стал вытирать кровь со стола. Вера попыталась его оттереть:
— Не трогайте, я уберу.
— Сядьте, я сам.
Прозвучало зло и нервно, Вера сочла за лучшее не выделываться и прошла к столу, села, стала смотреть как он вытирает брызги крови со стола и стен, заново моет тарелки, яблоки, нож.
— Почему вы пользуетесь этим ножом?
Она съёжилась от его тона, пожала плечами:
— Нож как нож.
— Где тот, что я точил?
— Наверное, остался на той квартире, — смущённо вздохнула Вера, — у меня там много чего осталось.
— Почему вы не сказали? — он обернулся, припечатывая её недовольным взглядом, она пожала плечами и отвернулась:
— Не хотела вас беспокоить такой ерундой.
— А надо было. Впредь потрудитесь меня беспокоить любой ерундой. — Он бросил нож в ящик, с грохотом задвинул его и развернулся к Вере, опираясь о стол и излучая злость на себя и на весь мир. — С моим ножом такого бы не случилось.
— Почему? — подняла глаза Вера, он саркастично фыркнул и посмотрел на неё как на неразумное дитя:
— Неужели вы думаете, что я стал бы дарить вам игрушку, которой вы можете причинить себе вред? Он магически обработан таким образом, что вы не сможете им порезаться, даже если сильно захотите.
Вера впечатлённо дёрнула бровями и опустила глаза, пожала плечами. Министр вытер руки и медленно выдохнул в потолок:
— Так говорите, его просто не принесли с пятой квартиры? — Она молча кивнула, он нехорошо усмехнулся, — я выясню, чья это недоработка. Что ещё у вас там осталось?