Дай умереть другим
Шрифт:
– Па… – Ленка не договорила.
А над серым цехом кружила воронья стая, привлеченная мужским трупом, распластавшимся внизу. Остальные две жертвы были пока что живы – маленькая девочка, укутанная в одеяла, и ее взрослая мать, так и не сумевшая натянуть на себя грязное пальто с оторванным рукавом. Но вороны всегда чуяли приближение смерти заранее и умели ждать. Тем более, когда было чем полакомиться, пока суд да дело.
Кр-ра!.. Кр-ра!.. Кр-ра-аа…
Глава 19
Следствие ведут мастаки
1
Накануне Семен Светлицкий по прозвищу Сэм впервые задумался о том, что жизнь –
– Сёмочка… Как же так, а? Что же нам теперь делать, Сёмочка? Как жить дальше?
Это предок ноет. Из спальни. Лицом желт, хоть самого в гроб клади. Поэтому в спальню заглядывать неохота.
– Поспи, папа, – просит Сэм, повышая голос почти до крика. – Тебе нужен покой.
– Какой покой, сынок? – подключается мамахен. Она постоянно бродит из комнаты в комнату, бесшумная, как привидение, и постоянно пугает Сэма до икоты. А когда подает голос, он напоминает звучание расстроенной виолончели. – Нашей Раечки, нашей крови-и-инушки нет больше с нами… Ты бы покушал что-нибудь, сынок. Хочешь оладушков?
– Нет, – решительно мотает головой Сэм. – Лучше иди к отцу, мама. Ты же видишь, как его подкосило.
– Я так боюсь за него. Ему ведь скоро шестьдесят, а это не шутка.
– Сё-о-мочка, – доносится из спальни, – сыно-о-ок… Ох, сил моих нет… Ох, нет больше моей м'oчи…
Рехнуться можно, честное слово!
Полуобняв мамахен за плечи, Сэм ведет ее в спальню, приговаривая:
– Ты тоже ложись. Я обо всем позабочусь, все устрою. А вы отдыхайте и не… Короче, ни о чем не думайте.
– Гроб красный заказал, сынок? – беспокоится мамахен.
– Красный, красный. Вернее, черный. Так, садись на кроватку, мама. Теперь ложись… Ножки протяни…
– Скоро мы с твоей матерью действительно протянем ноги, – пускает слезу отец. – Как дома пусто… Больно как!..
– Спите, спите, – кивает Сэм, спеша выбраться из угнетающей его спальни.
Его ноздри брезгливо сужены.
Все эти дни от занемогших родителей за версту разит мочой и сердечными каплями, а в похоронных конторах вообще духан стоит такой, словно эти гады свои венки с могилы на могилу передают, по эстафете. Ну а в морге и того похлеще – не попудри Сэм нос перед походом, он бы там вмиг коньки откинул, с Райкой за компанию. То, что от нее осталось, называлось фрагментами тела. Век бы не видеть их, этих фрагментов!
Ох, и подкинула же ты всем проблем, сеструха! Стервой жила, стервой и померла.
Хуже всего подействовало на Сэма общение с ментами. Те, которых в сериалах показывают, сущие ангелы в сравнении с настоящими. Эти, реальные, песен не поют, не балагурят по любому поводу и без повода, задержанных по плечу дружески не треплют. От них исходит ощущение угрозы и силы вмеремешку со слабым запашком вчерашнего перегара.
Они усаживают тебя на колченогий стул, собираются вокруг, закуривают все разом и начинают задавать тебе всякие дурацкие вопросы, заранее не веря ни единому твоему слову. А когда ты, получив подзатыльник, обещаешь пожаловаться на произвол и требуешь адвоката, тебя по-скоренькому обыскивают и, держа перед твоим носом изъятый у тебя пакетик с белым порошком, предлагают не валять ваньку, а давать те показания, которые от тебя требуются. Иначе они расколят тебя по самую
Действительно, наговорено с три короба, и прибавить к этому нечего. Но вместо благодарных рукопожатий якобы шутливый поджопник на прощание, после которого ты скатываешься по ступеням милицейского управления раза в полтора быстрее, чем сделал бы это по доброй воле.
Вот тебе и «убойная сила», вот тебе и хип-хоп, вот тебе и тусовка. И, что самое противное, качественную дурь теперь взять негде, потому что в ментовке ты с потрохами заложил Дэна Майдугури и его компанию.
Ведь тот светлоглазый мужик, который однажды явился по Райкину душу, не только ею самой, но и ее хахалем интересовался. Фамилию мужика Сэм усвоил преотлично: Громов. Но, вспомнив обстоятельства знакомства, благоразумно решил переложить ответственность на Дэна. В конце концов, это он, черномазый, Райку во все дырки трахал, а не Семен. У Семена от сестры одна сплошная головная боль, а не удовольствие. Тем более теперь, когда она превратилась в фрагменты тела, которые еще только дожидаются захоронения…
Повздыхав, Семен Светлицкий заткнул уши поролоновыми «дебильниками» и врубил плейер на всю катушку, чтобы хорошенько шандарахнуло по мозгам. Лично для него неприятности закончились, а он все равно продолжал кукситься. Глупо. Если бы Сэм знал, каково приходится остальным участникам этой истории, то, пожалуй, он не стал бы корчить такую унылую физиономию.
2
С покалеченной рукой заниматься любовью не очень удобно. В классической позе поначалу вроде бы ничего, но вскоре обнаруживаешь, что приходится себе во многом отказывать. Не говоря уж о том, чтобы пристроиться сзади. Невозможно задавать должный темп, не получается сохранять контакт, одни страдания от такой любви.
Однако днем в среду Дэниэл Майдугури нашел простой выход: он присыпал свои гениталии кокаином, а все остальное предоставил делать своей новой подружке с забавным русским названием «пэтэушница». Жаннет или Марго – для первого романтического свидания это не имело особого значения. Зато ей было всего лишь семнадцать, но на «коксе» она сидела с четырнадцатилетнего возраста, так что долго уговаривать ее не пришлось.
Устроились на кровати, немножечко повозились, прилаживаясь друг к другу. Потом Дэн скомандовал:
– Let…s go. Now lick my prick, babe.
– Это как по-нашему? – заинтересовалась пэтэушница, уже успев примерить губки к предложенному ей предмету.
– Люби, пока молодой, – засмеялся Дэн.
– Надо же! У нас на дискаре песню с таким названием крутят. Клёвая.
– It…s cool, yeah.
– Во-во. Вери кул.
Так было достигнуто окончательное взаимопонимание. Дэн закрыл глаза и расслабился. Рано.
Дверь вышибли в тот самый момент, когда пэтэушница (Жаннет? Марго?) разошлась вовсю. В комнату ворвались молодые люди совершенно бандитской наружности и стали показывать Дэну свои удостоверения. Он так и не смог определить, с кем именно имеет дело, потому что, помимо удостоверений, молодые люди держали в руках пистолеты. Пришлось поверить на слово: сотрудники милиции, хотя и в штатском.