Даймон
Шрифт:
Вчерашний разговор с Даймоном был неожиданно серьёзен. Он поинтересовался, нуждаюсь я ли ещё в его визитах. Понимая, что за этим может последовать, я поспешил заметить, что ценю — и буду ценить! — наше общение безотносительно конкретной «пользы». Наличие рядом человека (духа!), которому небезразлична моя судьба — самая лучшая помощь, которая мне требуется. Более того, его советы всегда были к месту. Без них, возможно, я бы не выбрал путь, приведший меня сюда.
Даймон, кажется, был изрядно смущён, отделавшись дежурной фразой о помощи ближнему. Я не стал усугублять, но не всякий «ближний» ради этого способен преодолеть расстояние в тысячи миль и 155 лет (!!!). Желая сменить тему, я поинтересовался, слышал ли Даймон, когда мы с Викири его «позвали»?
Он слышал! Поразительно! Кажется, это обстоятельство удивило его ничуть не меньше меня. Наши соображения на этот счёт весьма разняться. Если я отношу происшествие за счёт уже помянутых «способностей к N-контактам», Даймон видит причину не в девочке, а во мне самом (!) Ему кажется, что я уже «настроился на волну» (выражение оставляю на совести моего духа), а Викири лишь «усилила сигнал». Так или иначе, но Даймон поздравил меня, а заодно себя с настоящим прорывом в «ноосферных контактах».
Пользуясь случаем, я попросил об амнистии для всех прочих духов, общавшихся со мной. Эти молодые люди движимы не только благородным интересом к науке, но также искренним стремлением помочь ближнему. Для них, живущих (увы, правильнее сказать, существующих) в «их» XXI веке, я наверняка кажусь Магелланом. Даймон заметил, что и не думает о каких-либо санкциях (ну и слово!), однако отныне отлучает даймона Евгению от всех исследований, ибо без твёрдого руководства они могут привести к настоящей беде. Мне стало жаль юную девицу, но оспаривать отцовскую волю я, конечно же, не стал.
Следующий вопрос Даймона был именно тем, который я ожидал с самого начала. И действительно, что я, Ричард Макферсон, думаю делать дальше? У меня есть все шансы сложить голову в ближайшем же бою (A la guerre comme а la guerre!), но возможно иное. Прельщает ли меня роль царька в глубинах Южной Африки, союзника работорговца Зубейра Рахамы и угнетателя племён страны Читабо?
Желая быть точным, я прежде всего заметил, что вручённый мне вчера меч означает всего лишь (sic!) звание вождя, соотносимое с европейским генералом, точнее, генерал-губернатором. Но не это главное. Что бы ни ждало впереди, в любом случае моя жизнь пройдёт интереснее, чем я мог только когда-либо предположить. Что ждало меня в Европе? Аплодисменты в Географическом обществе? Скромный гонорар от книги, которую ещё предстоит написать? Возвращение в Африку? Но я и так в Африке!
Мой друг Дэвид Ливингстон выбрал (выберет!) стезю подвижника и могилу в Вестминстерском аббатстве. Пусть так. Но Даймон поведал мне, что вслед за Ливингстоном, пользуясь его картами, в эти края придут солдаты с винтовками и чиновники с налоговыми квитанциями. Африку поделят, поработят и ограбят. В мире Даймона «Чёрный континент» — истинное гнездилище бедности, болезней и войн. Что может изменить моё возвращение в Дурбан?
Я не сказал Даймону о главной причине моей решительности. Однако отношения с леди Ньямоаной касаются только нас двоих.
Впрочем, я упомянул причину, почти столь же серьёзную. Я ХОЧУ узнать, что такое Миомбо-Керит — пристанище вооружённых мушкетами наёмником или нечто более интересное и таинственное. Да, желаю это знать — и узнаю. Это моя Америка, мой Северный полюс, моя Атлантида!
Кажется, я сумел убедить не только Даймона, но и самого себя.
Незадолго до вечернего привала Мбомо принёс новость, точнее слух, о том, что прибыл гонец с известием о большой битве между войском рундо Калимботы и ополчением нескольких племён — наиболее заядлых его противников. Однако, вскоре выяснилось: слух сей ложен. Гонец сообщил лишь, что войско рундо успешно наступает, не встречая врага.
Вечером я услыхал в лагере песню. Она на наречии макололо, и я без труда смог её записать:
Мы ушли далеко от родной земли.Смелей! Наши боги следят за нами.Мы идём много долгих дней и ночей.Смелей! Наши боги следят за нами.Переходы нелегки, и солнце в крови,Смелей! Наши боги следят за нами.От войны не уйти, не уйти от Судьбы.Смелей! Наши боги следят за нами!Какие боги следят за тобой, шотландец Ричард?
Дорожка 2 — «Истанбул-Константинополь»
Исполняет Александр О’Шеннон.
(4`51).
Старая песня 1953 года (исполнялась сёстрами Эндрюс), перепетая по-русски. Адское варево: и «турецкие копы», и марихуана, и море Чёрное шумит. Но слушать приятно.
Лектор посмотрел на часы. И Алёша посмотрел. 13.10, до законного финала пары аж пять минут, можно рассказать ого-го сколько. Но можно и распрощаться, особенно если особого куража нет. Какой кураж, апрель на дворе, суббота, третья пара!..
Звонков в университете нет. И не было, в перестройку отменили. То ли потому, что свобода, то ли цепь замкнуло, а починить забыли.
Кивнул лектор студенческому народу. Спасибо, мол, за внимание, ценю. Насчёт вопросов даже не поинтересовался. Откуда вопросы — суббота, третья пара, в апреле?
Comedia finita!
Сунул Алексей конспект в сумку, повёл затёкшими плечами. Позавтракать не успел, в желудке джаз-банд играет. Хорошо бы в кафешку зайти — туда, где они с Евой и Хорстом бастардо пили. Рядом совсем…
Игорь к главному входу должен подойти в половину второго. Вместе и пообедаем!
Мудро рассудил товарищ Север, осталось план в жизнь воплотить. А она, жизнь, вечно коррективы внести норовит. Только сумку взял, к двери повернулся…
— Пошли, Алексей, пошли!..
Куда пошли, зачем пошли? На митинг пошли, что в актовом зале. То есть, не пошли ещё, а пора. Сам господин Усольцев, член политсовета Очень Демократической партии, оплот парламентаризма, выступать будет. Права человека в опасности! А раз так, всякому место в строю найдётся, даже Иуде и Гапону Алексею Лебедеву.
Побежали!
Не стал отвечать Алёша братьям-демократам. И зря — молчание знаком согласия считается. Вышел в коридор, по сторонам оглянулся, чтобы сквозь толпу, вывалившую из аудиторий, ловчее пробраться…
— Алексей! Здравствуйте, Алексей!..
Джордж Вашингтон и Томас Джефферсон! Мадам Усольцева Инна Александровна собственной персоной. В косметике, в костюме строгом из бутика, головой потолок подбирает.
Везёт на баскетболисток!
— Алексей! Алёша!..