Даймон
Шрифт:
У нас с Мбомо забота была иной. Мы вновь проверили и зарядили все наше оружие и теперь держим его под рукой. Слуга мистера Зубейра предупредил, что нападение на караван более чем возможно. Он не уточнил, но из некоторых намёков можно понять, что правящий в Талачеу рундо не из числа друзей Рахамы. Договориться с ним он только надеется.
А между тем, приближение Талачеу заставляет всерьёз задуматься. В прошлый наш разговор мистер Зубейр сообщил, что из этого селения (если удастся вступить туда без войны) он намерен отправить ещё один караван к побережью. Сказано было с явным намёком. Караван — мой шанс вернуться. Вероятно, последний.
Если Даймон прав… Сколько раз приходилось читать и слышать, будто духи никогда не говорят правды, что их призвание обманывать живых, вводить в соблазн, наводить страх!
Если Даймон прав, моё последнее письмо будет написано именно в Талачеу (август 1851-го!). Оно и в самом деле будет коротким: я уведомлю друзей в Порт-Элизабет, что жив, относительно (!) здоров и намерен двигаться дальше на север.
Скажи, что мне делать, Даймон? Мои отрывочные записи надо ещё обрабатывать и обрабатывать, причём в спокойных, цивилизованных условиях. Сами по себе они — не доказательство существования «блюдца», только подготовительные материалы. Переслать их в Лондон Родерику Мурчисону? Пусть автором открытия станет он (как и случилось в «измерении» Даймона), но в его книге будут обязательно упомянуты мои материалы. Имя Ричарда Макферсона останется, не канет в африканскую Лету.
Вернуться самому? Мбомо, я уверен, доставит меня живым в Порт-Элизабет или в Дурбан. На книгу уйдёт полгода, её можно писать и на корабле. Через год Родерик Мурчисон предоставит мне слово на заседании Королевского Географического общества. Южноафриканское «блюдце» откроют на пять лет раньше (sic!), и доктор Дэвид Ливингстон будет всю жизнь обижаться не на Мурчисона, а на меня. А я проживу ещё несколько лет.
Миомбо-Керит мне никогда не увидеть. Возможно, не увидят и другие. Войны между местными племенами с каждым годом становятся все более ожесточёнными — не без помощи таких, как мистер Зубейр. Тот, кто пойдёт по моим следам (уж не доктор ли Ливингстон?) найдёт лишь заросшие травой руины.
Кажется, Даймон хочет именно этого. Сегодняшняя наша беседа почему-то сразу напомнила то ли Гёте, то ли Марло. Дух приходит к Фаусту… Искушение и в самом деле завидное. Дело не в славе «первооткрывателя», как таковой. Просто очень хочется довести дело до конца. Много лет работы, лишения, болезни, радости и огорчения — в никуда, без следа, без отметины. Ричард Макферсон сгинул где-то в Южной Африке. И все.
Акцент Даймона, к которому я успел привыкнуть, стал казаться зловещим, нечеловеческим. В его английском и в самом деле встречаются слова, неведомые не только в метрополии, но и в Северо-Американских Штатах. Кажется, в мире духов язык тоже стал другим. На акцент я обратил внимание потому, что Даймон был очень настойчив. Не удержавшись, я прямо спросил, в чем ЕГО выгода. Какая ему разница, чьё имя будет в энциклопедии и учебниках географии?
Ответ бы таков. В мире духов очень мало возможностей свершить доброе дело (!). Он «вышел на связь» со мной совершенно случайно. Узнав (не без труда), кто я, Даймон поставил себе целью восстановить справедливость — так, как он её понимает. Если я выживу и сумею донести до учёного мира своё открытие, это будет правильно.
Я упомянул страну Миомбо-Керит, но дух резко оборвал меня и не без горячности перечислил с дюжину совершенно неведомых географических названий (в том числе и какой-то «водопад Виктория»!!!). Все это ждёт меня на севере. В мире Даймона там уже исследован каждый ярд.
Никакой страны Миомбо-Керит нет.
Дорожка 17 — «Пули»
Группа «Манго-Манго».
(4`15).
Цинизм эпохи Перестройки. Но по сути правильный. «Солдаты сидят и смеются. Хорошая вещь — привычка!»
— Сегрегация! И только сегрегация! — Женя-Ева, дёрнув носиком, на столик решительно указала, который у окна. — Туда!.. Да, сегрегация. Не по национальному принципу, не по классовому…
Хорст Die Fahne Hoch не стал возражать — послушно шагнул, куда велено. Алёша замешкался, не без сомнения по сторонам поглядел. Приличное кафе, очень приличное. Для его финансовых возможностей — даже с излишком. Только куда денешься?
— Куртки можно снять! — девушка явно вошла во вкус, тем более, приказы никто не оспаривал. — Хорст, ты смотри меню… Нет, лучше сама посмотрю. Алёша, чего ждёшь, присоединяйся!
Спорить было поздно. Пристроил Алексей на разлапистой вешалке видавшую виду куртку, мысленно порадовавшись, что его единственный костюм выглядит не слишком криминально, волосы ладонями пригладил…
— Заказываем крылышки-гриль! Алёша, ты не против?
Бывший демократ Алексей Лебедев был не против. Гриль, так гриль.
Хорст его по мобильнику нашёл — накануне вечером, как раз после возвращения из победного похода на рынок. Канистра была опробована, перчатки рассортированы, все прочее исследовано самым внимательным образом. Руководитель городского подполья товарищ Север мог быть доволен. Подготовка к акции идёт полным ходом. Оставалось…
Многое ещё оставалось. Хорст-Игорь позвонил совсем не вовремя. Алёша думал, опять уговаривать станет, в Десант звать. Может, не писарем — старшим архивистом. Казённый харч, зимние ботинки на двойной подошве.
Не угадал, ещё веселее вышло. Не в Десант Хорст позвал — в кафе. Оказывается, у Игоря с Женей нечто вроде юбилея — два года знакомству. Пир на весь мир решили не закатывать, отметить скромно, в узком кругу…
В общем, в шесть вечера у станции метро «Университет». Галстук-бабочка и фрак не обязательны.
Оставалось ломать голову, каким макаром ярый враг тоталитаризма демократ Алексей Лебедев умудрился в «узкий круг» просочиться. Да ещё в такой! Подумал Алёша и рассудил: Игорь, как и он, иногородний, в Десанте же не друзья, а боевые товарищи. Профессоровой дочке вообще знакомства среди современной молодёжи противопоказаны. Поставит неподготовленному гостю, к группе «Руки вверх!» привычному, финский джаз — сразу санитаров вызывай.
А он, Алёша, по всем статьям подходит. Вдобавок к самому товарищу Северу отношение имеет, можно сказать, генерал на свадьбе.
Отказываться не стал. Галстук надел. Полчаса по картинке завязывать пришлось.
И вот теперь — крылышки-гриль.
— Их тут с тмином готовят, — деловито сообщила Женя. — И ещё с чем-то, но не говорят, ноу-хау. Хорст, ты винную карту смотрел?
Игорь неуверенно покосился на книжку в тёмной кожаной обложке, затем на Алёшу, словно тот способен помочь.