Даймон
Шрифт:
Покачал головой Алексей. Увлёкся, забылся, скоро на стихи перейдёт. «В небе белом, в облаках…» Какую рифму подобрать? «Страх»? Почему «страх»? Не страшно, напротив. «Прах»? Ещё хуже. Я поэт, зовусь я Цветик, от меня вам… э-э-э… хвост собачий.
Страх-прах-крах-вах. В смысле, вах-вах-вах, восторг полный.
Все, хватит. Смотрим. Зовём!
Алёша поднял руки вверх, чуть в стороны развёл (скользить удобнее!), оглянулся:
— I’m North! I’m North! Do you listening me? I’m North!…
Негромко проговорил,
— Я — Север! Я — Север! Выхожу на связь, прошу отозваться! Я — Север!..
Тихо, тихо, только издали — лёгкий перезвон, словно льдинки лопаются. Подождал Алёша, послушал…
— Я — Север! Выхожу на связь. I’m North! I’m North! Do you listening me?
Молчат? Молчат! Ничего, отзовутся. Времени полно, часа полтора точно есть, программа надёжна, а если чего, Джемина-подпольщица на страже. Подстрахует.
— I’m North! I’m North!..
Снова звон — далёкие ледяные колокольчики. Или только кажется? Здесь, среди белых облаков, нет ничего настоящего, это лишь картинка, образ в спящем сознании, иероглиф подлинной Ноосферы. Профессор говорит, что не всем небо видится, некоторым море, реже — пустыня или лес. Как в настоящем сне — непонятное, непредставимое преобразуется в знакомый образ, упрощается, становится понятным, простым, игрушечным…
— Я — Север! Я — Север!..
Небо
Тихо, чисто, пусто…
Внезапно подумалось, как это выглядит со стороны. Кресло — новое, только что из салона-магазина, монитор, сам он в кресле, наушники на висках, глаза закрыты. Джемина сидит на диване, больше негде, в руке — сигарета. Курит. А ещё баскетболистка!
Надо было Еву позвать, с ней проще. Или… Все верно, в многом знании — многие печали. А зачем Профессоровой дочке лишние печали?
С Профессора все и началось — как сегда. Столкнулись в коридоре на родном этаже, пятом истфаковском. Спешил Профессор, но все-таки остановился, протянул твёрдую ладонь.
Улыбнулся.
Алёша просто поздороваться думал. Впереди — третья пара, он спешит, Женин папа тоже торопится. Выборы выборами, война — войной, а работу пока никто не отменял.
— Да, Алексей, два дня с собой ношу. Это для вас.
Снял с плеча сумочку чёрной кожи, расстегнул.
— Вот!
Моргнул Алёша: что, простите, «вот»? Пакетик бумажный? В такой диски обычно кладут…
Диски?! «Вот»!
— Здесь все главное, чтобы собрание сочинений мистера Монро не перелопачивать. И заставка Гранта. Обычный mp4, на любом компьютере пойдёт. Летайте!
Снова улыбнулся — кончиками тонких губ. Не глазами. Серьёзно смотрели глаза.
— Что найдёте — ваше. Советую взять с собой, так сказать, секунданта. На всякий пожарный. Риск невелик, но все-таки…
Алёша вздохнул. Выдохнул — понял. Так, значит, повернулось?
— Спасибо! Только…
— Только! — дёрнулись губы. — Только прошу, Алексей, Женю не приглашайте. Она… В общем, очень прошу.
Что ответишь?
— Понял.
Хотел «Так точно!» брякнуть — сдержался в самый последний миг. Ещё не хватало!
Без Жени-Евы и вправду обошлось. Джемина-подпольщица даже не дослушала — трубку бросила, вихрем примчалась. Пришлось пообещать, что и её в небо пустят. Потом. Когда-нибудь…
— I’m North! I’m North! Do you listening me?
Пока наушники надевал, пока диск в дисковод прилаживал, выдавал Джемине последние инструкции, об одном лишь думалось. Мечтал — и получил, прямо на блюдечке с каёмочкой. В бумажном пакетике, если совсем точно. Ставь диск, надевай наушники, лети прямо в Ноосферу, ищи, чего хочешь — и кого хочешь. Не нужно программы подыскивать, в Профессоровы файлы заглядывать, разбираться с мигающими пятнышками на экране. Все вместе, in corpora. Весь мир в кармане. Нет не мир — все миры, Вселенная. Ноосфера!
И все прочее — in corpora, в полном комплекте. Денег на пару лет хватит, если не роскошествовать, комнатой новой обзавёлся, диплом не горами. Повезёт — здесь же на работу можно устроиться, хоть в архиве, хоть в областной библиотеке. Аспирантура — заочная, конечно, чтобы не спешить, не сбивать подмётки. А там… Чего ещё для счастья не хватает? Вари? В чем вопрос? Вызывай такси, говори шофёру адрес… Если не хочешь — не надо, Джемина рядом, ехать никуда не нужно. Авось получится что-нибудь, неплохая девка.
…Так что катись ты, товарищ Север, со всеми интригами и тайнами! И ты, Юрий Владимирович, товарищ Юго-Восток, катись. Не просился Алексей Николаевич Лебедев в руководители подполья. Поработал — и будет, на такая великая радость идиотами командовать. А умными, так вообще… Ивану Ивановичу, страшному человеку, сказать: выведен в резерв, звонить больше не надо, товарищ Север сам связного пришлёт. Остальным и говорить ничего не надо, обойдётся.
…А если не обойдётся? Если вправду — переворот? Что тогда?
— Я — Север! Я — Север! Выхожу на связь, прошу отозваться! Я — Север!..
То ли почудилось, то ли правда… Нет, не отозвались, тихо вокруг, даже звона не слышно.
Тихо, чисто, пусто…
Небо.
И прожекторов не видно, только облака — огромные, тяжёлые, совсем близко, рядом. Но все-таки что-то… «В пустоте, в пустоте…»
Испугаться не успел — ударило прямо в лицо. Белое. Чёрное. Никакое.
Больно! Очень больно!..