Дайте шанс! Трилогия
Шрифт:
По итогам не мог не восхититься. У Андрея оказался потенциал куда выше, чем казалось на первый взгляд. Конечно, я был особо несведущ в способностях и тем не менее, возможность делать иллюзии мне показалась не такой уж безнадежной.
В дверь постучали. Вошла Прасковья и позвала на ужин. Мы вместе спустились на первый этаж.
В большой белой столовой стоял длинный стол на десять персон. Гувернантка подала овощное рагу с фасолью и грибами, жареные кабачки, оладьи, травяной чай, крошечную розетку меда и большую вазу с
За день столько всего случилось, что мне было не до еды. Теперь же, когда передо мной поставили ужин, а в нос ударили вкусные запахи, дал о себе знать появившийся аппетит. В животе заурчало.
Беглый осмотр блюд показал, все отлично, но кое-чего не хватает.
Для меня овощи — это все-таки гарнир, но Андрей был вегетарианцем. Даже яйца не ел. С этим нужно было что-то делать.
— А есть что-нибудь мясное? — обращаюсь к Прасковье.
Женщина меняется в лице и застывает.
Услышав, о чем я спросил, из кухни в столовую подается повариха Матрена. В отличие от дородной Прасковьи, она маленькая и худая, совсем не подходит образу человека, занятого в сфере кулинарии.
— Софья Дмитриевна, не заказывала ужин. Я ничего не готовила, — растерянно отвечает Матрена.
— Ну что у тебя, куска мяса нет, что ли? Андрей Викторович наконец-таки за ум взялся, а ты ему голову морочишь, — очнувшись от шока, отчитала ту Прасковья.
— Мясо есть, — хватается за голову повариха, — телятина отварная. Еще есть ветчина, колбасы, окорок. Могу быстро приготовить стейки.
Обе переводят вопросительные взгляды на меня.
Блин… Да что тут думать?!
— А можно всего понемножку? Это кроме того, что нужно специально готовить.
Матрена с Прасковьей вместе торопливо удаляются на кухню. Спустя пару минут передо мной поставили тарелку с мясным ассорти, и я приступил к ужину, с радостью налегая в первую очередь на мясное.
Взрыв, просто взрыв разных вкусов. Это совершенно не то, что давали в столовой интерната. Не говоря о мясной нарезке, те же овощи оказались невероятными. Они и приготовлены были по-особенному. Чувствовалось мастерство Матрены, сдобренное всякими особыми специями. Под изумленные взгляды женщин я с радостью запихивался и запихивался.
Лишь когда перешел к оладьям и чаю понял свою ошибку. Я толком не насладился выдавшемуся празднику живота. Дала о себе знать дурацкая привычка интерната быстро кушать.
Однако остались оладьи и мед. Только вот последнего в розетке лежало от силы ложка с горкой.
— А есть еще что-нибудь сладкое? — обращаюсь к обеим женщинам, застывшим и смотревшим на меня с отвисшими челюстями.
Сладкое конечно же нашлось. Матрена принесла яблочный пирог, разные пирожные с конфетами и даже мороженое.
Я почти наелся, но при виде столь грандиозного разнообразия понял — если не остановлю себя и не ограничусь мне хана. Посему съел небольшой кусочек пирога и по одному пирожному каждого из пяти видов. Этого оказалось более чем предостаточно.
Но как я мог обделить вниманием мороженое? Я его не ел с того самого времени как попал в интернат.
Больше чем три года!
С тяжестью выдохнул и пододвинул к себе розетку с мороженым.
— Андрей Викторович, может быть достаточно? Мы прямо вас сегодня не узнаем, — осторожно произносит Прасковья.
— Заворот кишок может случиться, — дополняет Матрена.
— Типун тебе на язык говорить такое! — зашипела на кухарку Прасковья.
— Так они же вон, посмотри, одного мяса на полтора кило съели!
— Андрей Викторович, вам, по-моему, хватит, — снова настаивает на своем Прасковья.
— Угу… — говорю, а сам отправляю в рот вторую ложку с мороженым.
Очень вкусно. Это нереальный ванильный пломбир с шоколадными крошками.
И что, не осилю съесть порцию мороженого, что ли?
Осилил.
Правда, в мучениях спустя минут пять.
И лишь из-за осознания того факта, что не ел мороженое три года.
Едва закончил, взгляд утыкается в вазу с конфетами. К ним я еще не притрагивался.
Понимаю, прежняя жизнь закончилась, завтра будет новый стол и новая вкусная еда. И все равно не могу остановиться. Рука так и тянется к вазе с конфетами. Закинул жменю в карман.
— Большое спасибо, все было очень вкусно, — говорю, а сам встаю из-за стола с намерением побыстрее отсюда убраться, ибо глазами я бы еще ел, ел и ел, а физически уже все, никак. Дальше не лезет.
— А на завтра что приготовить? — спрашивает Матрена и начинает на поднос складывать посуду.
«Что приготовить?» — как же давно я не слышал ничего подобного. Последний раз, когда еще жива была мама.
На минуту зависаю.
Что хочу?
Блин…
Вот спросила бы до ужина, я бы столько всего напридумывал. А на сытый желудок придумывать не хочется. Нет, ну конфеты с пирожными вот прям однозначно.
А еще…
Глупость конечно, но еще хочется наесться яиц. Съесть за раз десяток. По утрам в интернате давали по одному, а мне всегда хотелось побольше. Прямо бзик был какой-то. А воровать и отбирать у таких же как сам — интернатских я не мог. Потому что не тварь и никогда ею не стану.
— Сварите мне десяток яиц.
Женщины переглянулись.
— Десять яиц? — сглатывает Матрена. — А яиц каких: куриных, утиных или перепелиных?
Да ё-мое… Нет, ну по десятку каждого вида — перебор. Да и съесть десяток тех же куриных — это реально много. Опять же будут пирожные, что-то мясное и прочее.
— По два яйца каждого вида. Этого будет достаточно, — в итоге заключаю.
Женщины с облегчением выдыхают. По-моему, они слишком близко восприняли мой обычный аппетит. Вкупе с началом мясоедения и пробудившейся любви к сладкому — пожалуй, это их даже напугало.