Даже Дьявол заслуживает на любовь
Шрифт:
– Ох пресвятая матерь Божья… Милая, как же больно мне это слышать. Место, в которое ты ходишь… очерняет твой разум. Как бы я хотела, чтобы ты была другой… чтобы бросила все это, – в такие моменты любовь словно бы испарялась из взгляда мамы.
Черт. Чтобы я была другой… Мама даже не представляла, как резали по сердцу эти слова… В глазах защипало от слез.
– Прости, мам, но этого не будет, – я отвела взгляд.
В ковене я была собой. Меня не считали странной или очерненной. Возможно лишь потому, что мои родители люди… Но это
– Я не знаю как так произошло, что ты родилась с темной душой, – как-то прохладно сказала мама. – Но никто из нашего рода не пошел бы на то, о чем ты говоришь. Дьявол оставил метку на тебе другим путем. Каким? Этот вопрос точно не ко мне. Прости.
Понятно, что ничего не понятно. Мы доготовили с мамой ужин и я поднялась к себе на верх. Сил думать хоть о чем-нибудь не было, поэтому я переоделась в простой топ и коротенькие шорты для сна. На часах не было даже пяти вечера, но мне нужно было срочно вздремнуть хотя бы на часик.
Во сне я видела странные видения… О демонах, ангелах, и Сатане. Образы летали, картинки смешивались, не давая четкого изображения. А потом я заглянула в зеркало и мои глаза были черными. Я закричала во сне и распахнула глаза…
Над моей кроватью склонился Люциан.
Какого черта!
– Что… что ты тут делаешь? – ошарашено пробормотала я.
– Здравствуй, Ева, ты не осталась после урока для профилактической беседы, – лукаво улыбнулся Люциан.
– Очень смешно. Да, я вспылила, но чтобы ты не говорил – это ничего не меняет. Сучка Стейси заслужила, – я закатила глаза, прикрываясь одеялом.
– Мне наплевать на это. Хочешь, чтобы она захлебнулась – пускай. Твоё право, – мужчина задумчиво рассматривал моё лицо.
– Ах, точно! Смерть для тебя – это же пустяк. Два убийства за сколько? За две недели? Неплохо! Кто следующий? – с сарказмом спросила я.
– Почему человеческая жизнь для тебя так важна, Ева? – спросил Люциан, дотрагиваясь до моих волос.
– Уходи, Люциан! Я не собираюсь отвечать на странные вопросы! – прорычала я.
– Ответь. И тогда я отвечу на твои, – спокойно сказал мужчина, гипнотизируя своими соблазнительными глазами.
Ответит? Очень сомневаюсь. Но пока не отвечу я, точно не уйдет.
– Я ценю жизнь хотя бы потому, что я не вправе ее прерывать.
– Почему?
– Потому что не я ее давала! И не ты, и ни кто-либо другой! – зло ответила я.
– Значит, получается только Бог способен убивать в твоем понимании? – с интересом спросил Люциан.
Я зависла в своих мыслях…
– Почему молчишь, Ева? Бог ведь дает жизнь, значит, и он вправе ее отнимать… – он, как всегда, веселился, и не скрывал этого. – Просто задумайся над тем, что ты и так знаешь.
Как же меня достало вот это его «задумайся». Чего он хочет добиться этим?
– Моя очередь. Кто убил пастыря Фреда? – настойчиво спросила я.
– Адам, – спокойно улыбнулся Люциан, прикасаясь кончиками пальцев
– Хорошо, допустим… Зачем он это сделал? – попробуем играть в его игру.
Люциан перевел взгляд на букет ромашек, который стоял возле моей кровати… Он молчал и хмурился, разглядывая их.
– Тебе нравится этот парень, верно? – спокойно спросил он и крепче сжал мою руку.
– Нравится. Но я не боюсь узнать правду, я боюсь вновь услышать ложь, – взмолилась я и мужчина снова посмотрел мне в глаза. В них была какая-то нежность и беспокойство.
– Твоё сердце такое прекрасное, Ева. Оно умеет любить. Жаль, любит не тех…
Что? Он двинулся по всем фазам видимо… Мое сердце вообще никого не любит. Или я чего-то не знаю?
Какое-то время Люциан молчал, сплетая наши пальцы в свете маленького ночника. За окном уже потемнело и из моего окна была хорошо видна луна. Почти полная.
Мужчина был задумчивым, как будто перебирал что-то в памяти, не зная, как подступиться к ответу, но все же он сказал:
– У нас с Адамом всегда были сложные отношения, как и с отцом. Что правда отец всегда хотел это изменить. Я был его первенцем и несмотря на мои темные наклонности… а может и, наоборот, глядя на них… он хотел, чтобы я стал его приемником. Он хотел, чтобы я стал пастырем.
– А ты хотел этого? – тихо спросила я.
– Конечно, нет, – улыбнулся Люциан. – Я хотел совершенно другого. Но у отца были свои надежды. Он думал, что я стал таким из-за смерти матери.
– Мне так жаль… – это ужасно родиться, зная, что твоя мать умерла.
Люциан мягко улыбнулся.
– Но дело было не в моей матери. В любом случае у отца были свои надежды… В то время как Адам рос на вторых ролях.
– Да, проблемным детям всегда уделяют больше внимания, – кивнула я.
– Кто-кто, но Адам очень хотел быть пастырем. Да что там, он хотел быть идеальным в глазах отца. Ревность порой охватывала его больше, чем стоило бы, как для прилежного верянина, – мужчина как-то странно улыбался, накручивая прядь моих волос. – Потом я уехал в Салем и обрел свой ковен. А брата же отправили в монастырь через время. Отец считал, что Адаму нужно научиться сдержанности и покорности. В монастыре его сердце должно было обрести покой. В то время меня уже не было в городе, но не думаю, что Адам был в восторге. Но думаю, что он искренне верил в то, что после возвращения отец сделает его пастырем.
– И что же случилось после его возвращения? – я затаила дыхание.
– Мы вернулись практически в одно время. Как ты знаешь я никогда не хотел быть пастырем. Но отцу нездоровилось и ему нужно было выбрать кого попросить провести службу…
– И он выбрал тебя, – закончила я. – Но почему ты согласился?
– Хотел увидеть свою Еву, – Люциан улыбнулся, шокируя своим ответом.
Его пальцы ласкали мою щеку, от чего сознание туманилось и желало раствориться в этом ощущении.