Дебютант и призрак
Шрифт:
– Да особо ничего. Просто любой из других богов тому проповеднику во всем откажет. Пока дурь свою не бросит. Написали же специально – «не надо»!
– Ну так и не писали бы книжку тогда уж совсем.
– Ну во-первых, они и не писали. Написал ее бог мудрости хрен знает сколько лет назад. Чуть ли не двадцать пять тысяч. А во-вторых, ее написали, чтобы не было лишней тайны. И чтобы всякую дурь себе не придумывали. Это на последней странице обложки написано.
– Здорово придумали! И что действительно нет никакой тайны?
– Как же нет! Самая главная тайна – это то, что там нет конкретных слов богов. Там как интервью написано. В начале Исинолд сказал, что все трое готовы ответить
– И где-же тайна?
– Так это и есть главная тайна. Ведь где-то есть так сказать черновик. Где как раз те слова что боги говорили! Об этом черновике наверное все, кто хоть немного мыслить привык, мечтали.
– И до чего домечтались?
– Ну это отдельная песня. Мечтать, конечно, не мешает. Но кто-то и действует. Один из великих мудрецов в главном храме бога мудрости лет пятьсот назад спросил у бога мудрости: «Есть-ли этот черновик, и как можно заслужить право с ним ознакомиться». А бог, надо сказать, тогда явился во плоти и со всего мира там мудрецов собралось тьма тьмущая. Цитируется эта история в жизнеописании того мудреца. Так вот, в ответ бог грустно так улыбнулся и длань поднял и в дальний конец зала указал. И говорит «Посмотри, о великий ученик, мой». Мудрец развернулся. Все мудрецы в зале, конечно тоже. Тогда бог добавил: «Один смотри. А вы, остальные великие ученики мои, мне внемлите». Все, конечно, тут же обратно на подиум уставились, где бог стоял, а на пять ступенек ниже мудрец. Понимаешь, он настолько в мудрости наразвивался, что всего на пять ступенек не дошел до бога. Так вот этот бог до четвертой ступеньки снизошел, а надо сказать что при каждом шаге, которые мудрец слышал в мертвейшей тишине зала, лицо спросившего все одухотвореннее и одухотвореннее становилось. То есть он слышал, что бог к нему приближается и уже какое-то нереальное откровение ожидал. А тот полы своего ослепительно белого хитона с белой-же вышивкой из божественного серебра приподнял и белой-пребелой подошвой белой-пребелой сандалии как пнет по мудрейшему заду. Да так приложил с божественной-то силой, что мудрец от пятой ступеньки сверху до самой нижней, для самых еще зеленых первоклашек, только ступающих на путь мудрости, предназначенной, по воздуху не коснувшись других ступенек и пролетел. Еще в воздухе пару раз вокруг головы перевернулся. А бог, как эхо от шлепка о первую ступеньку по залу гулять перестало, тихо так со скорбью в голосе добавил: «В первом же абзаце все написано».
– Убил значит, – посочувствовал Андрей. – Суров старик.
– Нет, не убил. Он сразу после этого к залу обратился. «Тут человек умирает. Полный зал мудрецов. Магов и врачей половина.» Ну народ кинулся. Откачали.
– Но, наверняка, потом ему это вспоминали остаток жизни…
– Еще как вспоминали. Но не как ты подумал. Авторитет у него стал непререкаемый до самой смерти. Он даже в научных дискуссиях участвовать перестал. Ибо уже не получалось дискуссий. А он все-таки не дурак был. Решил, пусть уж запомнят мудрецом, чем будут в рот смотреть и каждое слово на скрижали. Так глупость какую сморозишь, и с ней попадешь в века. А потомки-то пинок божественный, постепенно, забудут. А дурость останется. Так вот, тогда все посовещались и пришли к выводу, что бог его отметил, потому и пнул аккуратно, чтобы все ступеньки не пересчитал. Тогда бы может уже и не откачали, даже сильнейшие маги. А мог и, вообще, убить посохом по башке. Так что бога этого, кроме мудрого еще и добрым величать стали. Ну и старца, им отмеченного, почитали. Его хитон с отпечатком сандалии до сих пор в крупнейшем университете в реликварии хранится.
– Откуда же отпечаток-то? От чистейшей сандалии-то?
– У-у-у. Это отдельная тема. Сам дед уже старый был. Волновался, потел. От нагрузки ткань прилипла к коже, потом кровью испачкалась. Короче отпечаток довольно заметен на оттенках кровавого пятна.
– Сурово, – хмыкнул Андрей. – а что за бог? Мудрости понятно. Как зовут его?
– Не помню, – смутился призрак, – как то не отложилось в голове. Да и помер он давно.
– Да я же про бога!
– И я про него. Он помер довольно скоро после того события. По божественным меркам, само собой.
– А что так. Ему не дОлжно было пинаться? Типа, «не по-мудрому»?
– Да нет. Просто старый был. Боги тоже не вечны. Новый сейчас вместо него. А насчет «дОлжно – недОлжно» не сомневайся. В своем храме, да своей пастве, да когда есть за что. В своем праве был, короче.
За теологической дискуссией Дубов не терял времени. Подвесил к потолочной лампы бурдюк с теплой водой, сам встал в таз и приступил к помывке. Призрак деликатно пялился в темное окно и обсуждение продолжилось:
– А ты откуда всю эту историю так подробно знаешь?
– Я, как и многие студенты, сильно одно время этой книжкой увлекался. Она немудрено называется – «О старших богах». А этот эпизод в нескольких книгах упоминается. То-есть, хоть нельзя толковать, но все равно что-то пишут. Особенно об истории изучения.
– И что, ваши тайные общества не преследуют?
– Нет. Да и не тайные они. Скорее не афишируемые. Скажем так – грех не велик. Да и запрещать-то тоже нельзя. Вот такой курьез.
– Так что там в этой книге такого интересного? – заинтересовался Андрей, – вкратце. Ну и пару примеров.
– Там вкратце вся книжка. А примеры – вот был один из первых вопросов – Вы создали мир? А ответ такой: «Мы создали первых разумных здесь. А насчет мира – этот вопрос слишком сложен для вас».
– А что непонятного? Они не самые крутые. Они людей и других эльфов забодяжили. А вселенную, или какой другой бог смастерил, или она сама возникла. На материалистической, так сказать, основе.
– Это на первый взгляд. Сказали, что сложен вопрос. Типа – не доросли. А до чего дорастать-то. Куча вариантов есть. От твоих, до того, что они и создали, но не хотят говорить. Потому что правда сложнее, чем просто сказать «мы создали». Может там как-то в симбиозе «боги плюс материя» или что миров много.
– Э-э-э. Действительно без пузыря не разберешься. Ладно, давай пример пояснее.
– Спросили, как к ним относиться. А ответ: «Никак не надо относиться. Чтить и молиться не надо. Упоминать нигде не надо. Помогать не будем. Наказывать не будем. Мы все это не хотим. Для всего этого другие боги есть.» Сразу вопрос – почему не хотите? Ответ гениален «Не хочу говорить». Еще спросили про триединство. Ответили, что все трое отдельно. Никто не старше, не главнее. А на вопрос как роли распределены, кто чем занимается, ответили вообще резко: «не ваше дело».
На таком интересном месте умная дискуссия прервалась. Часть воды все-таки попала мимо таза и просочилась в щели в хлипком полу. Этажом ниже дремали рабы. На одного, видимо, и накапало. Что уж подумал несчастный, неизвестно. Но нервная система у него была слабая, а ругательный навык сильный. Раб завелся с полуоборота и стал выдавать матерные конструкты в огромных количествах, на нескольких языках. Экспрессивно, но тихо. Вероятно, опасаясь надсмотрщика, который, на громкий ор, мог организовать еще одну вескую причину для ругани.