Дед Мороз для одинокой Снегурочки
Шрифт:
Она влетела к себе, закрыла плотно двери и нашла в сумке бутылку шампанского, припасенную для праздника. Конечно, сейчас был не тот повод, чтобы хлестать шампанское, но другого спиртного в доме не было, а Ксении прямо сейчас нужно было влить в себя какой-нибудь алкоголь. Прямо вот немедленно! Чтобы хоть немного выдохнуть, чтобы напиться, завыть со всей дури, проораться… может быть, и ком в горле исчез бы, и плита бы эта чертова куда-нибудь сдвинулась…
Пробка никак не хотела поддаваться.
– Да что ж такое сегодня? – упрямо кусала губы Ксения. – Против меня даже вся наша алкогольная промышленность! Нет бы придумать что полегче…
Она понеслась
Ей тоже помогло. Правда, своеобразно. Пробка ракетой вылетела в потолок, шипящий фонтан ударил в лицо, в волосы, на одежду. На минуту она задохнулась, а потом принялась ловить ртом воздух. Вообще-то ей хотелось хватать пенистые струи, но как-то не получилось. Мало того, после такого извержения в бутылке и вовсе шампанского осталось на самом донышке. Ксения опрокинула в себя остатки… Ничего. Никакого тебе сладостного опьянения. Только во рту кисло.
– Все против меня, да? – щурилась она, утирая лицо. – Пра-авильно, давайте, давите… Давите, гады! Пусть я захлебнусь от жажды, но ни глотка мне, да?! За мои же деньги! Я сама, между прочим, эту бутылку покупала! Понаделают всяких пробок!
Облегчения не наступало. Грудь ходила ходуном, сердце металось, точно жеребец на аркане, а вот легче не становилось.
– Ничего-о, сейчас вам, Ксения Андреевна, не до нытья будет! Сейчас… а мы сейчас на улицу пробежимся километров пять и посмотрим потом…
Она была уже в прихожей, суетливо искала перчатки. Те куда-то бесследно пропали, но на это она уже не обращала внимания.
Недалеко от дома была аллея, засаженная яблонями. Весной здесь было красиво, а вот зимой люди отчего-то не слишком любили здесь гулять. Зато вот бегать было можно без всякого стеснения.
Ксения неслась уже по третьему кругу. Ноги уже стали какими-то ватными, руки окоченели, морозный воздух обжигал внутренности, но она упрямо ковыляла от одного конца аллеи до другого.
В какой-то момент она почувствовала, что бежит уже не одна. Рядом с ней, весело задрав хвосты, неслись две собаки.
– Чего? – стараясь не останавливаться, спросила у них бегунья. – И вам я мешаю? Ой, Мич! Ральф! Вы решили со мной бегать? А где Таня?
Таня их очень скоро догнала.
– А я думаю, чего это мои парни как с цепи сорвались! – улыбалась соседка. – Мы по этой аллейке гуляем всегда, а ты чего здесь делаешь, Ксения?
– Я к Новому году готовлюсь, – быстро ответила соседке Ксения. – Килограммы лишние накопились, вот я и… Ношусь. Спортом занимаюсь. Да, Татьяна, надо, знаешь ли, изредка заниматься спортом. Пробежаться легонько вот так по алле…
– На каблуках? – лукаво смотрела на нее Татьяна.
Ксения скривилась. Действительно, одета она была немножко не по-спортивному – коротенькая норковая курточка, вязаная шапочка и сапоги на высоченных, тонких каблуках. А она-то все сначала не могла понять – отчего это у нее не получается легкий, свободный бег…
– Пойдем домой, Ксюша, – позвала ее Татьяна. – Ты вон вспотела вся, у тебя вся голова мокрая.
– Это не пот, – пробурчала Ксения. – Это шампанское… я его открыть не могла.
– Понятно, – не злобно усмехнулась соседка. – После шампанского и не на таких каблуках понесешься.
– Да нет, Таня, – насупилась Ксения. – Это у меня не шампанское… это слезы, по всей голове. Шампанское меня почему-то совсем не того… не берет.
– Слезы? –
– Тань, а чего ты не уехала, ты ж собиралась?
– А ко мне мама сама приезжает. Хочешь, приходи. Если к тебе твой молодой человек не придет.
– Нет, Тань, не могу я… – покачала головой Ксения. – Не могу…
Подняться к себе на этаж Ксения, как выяснилось, тоже не могла.
– Та-ань, у меня чего-то ноги совсем не шевелятся, – пожаловалась она. – Ты иди, веди собак домой, а я… я посижу здесь, на лесенке, а потом сама как-нибудь.
– Нет уж, – строго заявила соседка. – Будет она тут лесенки просиживать. На вот, держи Ральфа за поводок. Крепко держи. Сейчас мы с Мичем поднимемся, а потом и вы прибежите.
– Хм, Таня, я ж тебе объясняю… – бубнила Ксения, наматывая поводок черного лабрадора на руку. – Ральф, у тебя такая хозяйка странная, я ей говорю, что не могу идти, а она…
Шаги Татьяны уже слышались далеко вверху. Ральф послушно сидел возле ног Ксении и только в нетерпении перебирал лапами.
– Ральф! Ко мне! – крикнула Татьяна сверху, и собака метнулась на зов хозяина черной торпедой.
Естественно, следом за псом понеслась и Ксения.
– Ральф! Да погоди… Да куда ты?! Ты… А-а, я ж… у меня ж но-о-оги-и-и!
До своей квартиры Ксения добралась за минуту. Правда, последние две лесенки она уже бороздила на животе, но зато была у цели.
– Молодец, Ральфуша, – наглаживала собаку Татьяна. – Умница, заходи в дом.
– Танечка, – едва могла перевести дух Ксения. – Спа… сибо! С наступающим тебя… вас… и собачек тоже.
Только после душа, растянувшись на кровати, Ксения поняла, как же она устала. Устали даже не ноги, которые гудели после бега на каблуках, устала она сама. Не хотелось шевелиться, не хотелось говорить, даже думать не хотелось… А мысли все возвращали и возвращали ее назад, к двери Виктора.
Жена… Как же так, Витенька? Почему ты ни разу не сказал, что у тебя есть жена, дети? Пока только один малыш, но вот-вот и еще один появится. Ты же так нежно целовал глаза, губы. «Ты мой самый чудесный человечек, – так тихо-тихо шептал в самое ухо. – Я без тебя умру». А жене? Ты тоже ей такое говорил? Или для нее были слова другие? Хм, а как мечтали… Что будет свой, просторный, но уютный дом. Обязательно за городом. И газон зеленый-зеленый, и бассейн… Помнится, как-то гуляя по новому магазину, Ксения увидела упакованный большой надувной бассейн и сразу ткнула в него пальчиком: «Когда у нас будет свой дом, мы купим такой вот бассейн». А ты тогда усмехнулся, обнял за плечи и не согласился. «Кроха моя»… Да, ты звал ее всегда крохой… а как ты зовешь жену? «Кроха моя, когда у нас будет свой дом, бассейн у нас будет не надувной, а выкопанный по всем правилам. Выложен лазурной плиткой. С лесенкой и с шезлонгом рядом. А в шезлонге будет сидеть дочка… в кружевном платьице». Почему-то ты хотел именно дочку… Наверное, потому что сын у тебя уже есть. Почему же ты молчал? И к родителям Ксении ты ехать не хотел. Не собирался. А потом, когда уж Ксения слишком насела, то решил, что поедешь, но снимешь номер. Не к матери поедешь, а именно в гостиничный номер. Ты не хотел, чтобы твои родные знали о твоем приезде. Хотел потихоньку… Неужели ты думал, что все так и останется неизвестным? А потом что? Ведь Ксения хотела представить тебя как жениха. Ты же… ты же был такой правильный. Ты был принцем. М-да, сказка оказалась пылью…