ДЕДские народные сказки, или Были-небыли про то, где были — не были

Чуманов Александр Николаевич

И ездят они теперь по грузди далеко-далеко. Где пока еще нет олигархов. Хотя, наверное, скоро таких мест совсем не останется, потому что население — если верить самому наивысшему руководству — живет все стабильнее и стабильнее, и конца этой стремительно прогрессирующей стабилизации не видать.

2. ТАКОЕ

Жили-были на белом светике Иванушка и дед. И вот однажды поехали они в очередной раз на рыбалку. С ночевой, далеко, аж под самую Челябу. Впрочем, они всегда ездили далеко и под самую Челябу, поскольку нигде поблизости со времен индустриализации серьезной рыбалки не было.

Они, как рыбаки бывалые, предусмотрительные

и основательные, чего только не нагрузили на своего безропотного «Ёшкина коня», но зато выехали с полной уверенностью: ни в чем никакой нужды там, на озере, у них не будет. А то раньше, бывало, по неопытности сколько раз сокрушались: эх, того не взяли, это позабыли, а как раз оно и нужно позарез.

Так что допилили не спеша, разгрузились, и у них целый рыбацкий лагерь вышел. Палатка просторная, в палатке и матрас, и одеяла, и подушки; возле палатки столик складной, два стульчика таких же, примус, посуда, продукты разные. Даже они аптечку с лекарствами всегда с собой брали, а в аптечке бинты, вата, йод, таблетки от головы, сердца, живота, обезболивающие, конечно. Ну и, само собой, лодка, снасти. В общем, хоть неделю живи, хоть дольше, если приспичит. Пока обеспокоенные родители Иванушки не приедут на поиски без вести пропавших да не выдадут обоим пропорционально заслугам каждого.

В общем-то, спешить им особо некуда было. На озеро прибыли в два часа дня — в эту пору редко когда хороший клев бывает — и, по идее, стоило сперва как следует обустроиться, покушать плотно, поскольку дорога долгая и проголодаться оба успели, но — не получилось. Уж сколько раз Иванушка с дедом загодя именно это планировали, но едва увидят на горизонте нужный водоем, так сразу какой-то несерьезный зуд на них нападает — как можно скорее приступить. Непосредственно к процессу. Просто — свербит.

Так вышло и на сей раз. Только спешились, давай лихорадочно разгружаться — разгрузились, покидали все имущество кучей, дед тотчас — палатку ставить да там все стелить, по местам раскладывать, а внук — лодку надувать. И силенок-то еще немного, а уж все может, все умеет — резиновый ком из мешка на траву вытряхнул, раскатал, насос-лягушку привинтил и ну ее топтать. А пока топтал, дед с палаткой разделался и уже в лодку снасти загружать приступил. И так споро у них все получается, так сноровисто и слаженно, что если б соревнования какие по этому делу — точно бы первое место им.

То есть хоть и спешили Иванушка с дедом, а ничего не забыли, ничего не упустили. Не то что некоторые — от берега на километр отъедут и спохватятся, что оставили удочки, вернутся назад, удочки положат и опять — на самое уловистое место у противоположного берега. Но до середины дочапают — тьфу! — перловку взяли, а «Бондюэль» — консервированная кукуруза — на берегу осталась. Ну, и рукой махнут: фиг с ней, основная-то насадка перловка да хлеб, на них карп обычно и берет. Однако в этот раз карп непременно будет предпочитать кукурузу. У нас это «законом подлости» зовется…

В довершение всего дед с внуком умяли по бутерброду с колбасой, не ощутив никакого вкуса, обжигаясь, запили это дело чаем из термоса, да и — в лодку. И отчалили. И минут за двадцать достигли рыбьей стоянки. Сноровисто опустили на дно две железяки на веревках — заякорились, таким образом. Еще пять минут — и удочки, настроенные с прошлого раза, заброшены, и по горсти все той же перловки прямо на поплавки кинуто. И можно минут на десять расслабиться. С чувством глубокого удовлетворения от будто бы выполненного на «отлично» некоего зачетного норматива.

Однако проходит десять минут, и двадцать, и тридцать, и сорок, а рыба — и не думает. И сидеть в полной неподвижности, затаив дыхание,

становится невмоготу. Не только Иванушке, но и деду, который тоже никогда повышенной усидчивостью не отличался. Они оба начинают вожгаться, покачивать лодку и булькать, отчего шансы поймать рыбу неуклонно снижаются. Нет, если бы сейчас клюнуло, они бы опять на некоторое время смогли замереть, а если клев, как говорится, разыгрался б, то рыбаки наши запросто продержались бы несколько часов, и ощутили онемение всех членов лишь тогда, когда подойдет время — к берегу.

Но поклевки нет и нет. И «задний ум» тут как тут: ни одной лодки на озере — все по берегам, и ведь тоже знали же, что торопиться на воду никакого смысла нет, только вымотаешься раньше времени да нажаришься на солнышке, нет, в следующий раз ни за что не будем суетиться. А кроме «заднего ума» — и другое еще: не сперли бы чего-нибудь из оставленного на берегу без присмотра. Что совсем даже не исключено, вне зависимости от того, хочется вам думать о людях плохо или не хочется. Потому что бывали случаи и у Иванушки с дедом, и у знакомых мужиков. То есть как ни противно это признавать, однако свой брат рыбак вполне может у своего же брата рыбака непринужденно спереть что-нибудь, тем более если есть уверенность остаться не схваченным за руку. Хорошо еще, что пока не слыхать про откровенный грабеж собратом собрата, то есть не слыхать, чтобы кто-нибудь у кого-нибудь попросту отнял понравившийся инвентарь…

И вдруг — сильнейший рывок! Да нет, не попытка грабежа, а поклевка такая! Иванушка от неожиданности аж чуть удочку не выронил. И он бы ее выронил, но — катушка. На карпа без катушки — нечего делать. Даже килограммовый экземпляр со дна не поднять. Катушка как заверещи-и-т!

— Иванушка, притормаживай, а то лески не хватит!

— И так притормаживаю, только оно и не думает останавливаться!

— Остановится, все равно остановится, не родился еще такой карп…

Однако скорость убывания лески на катушке заставляет деда усомниться в сказанном, он предвидит самое, как ему представляется, невероятное и принимает молниеносное решение избавиться от якорей, что обычно делают рыбаки, когда вдруг внезапно разыгрывается на озере шторм и волны угрожают залить лодку. Многие при этом режут веревки ножом, но тут есть серьезная опасность сгоряча порезать и лодку. Поэтому бывалые Иванушка и дед на такой случай умеют вязать специальные узлы, чтоб — только за кончик потянуть. Секунда-две — и судно свободно. После чего рыбина может даже рыбаков по озеру покатать — бывали случаи. Правда, не с нашими, а с другими.

А тут происходит совсем уж фантастическое — леска на катушке заканчивается, пластиковое удилище с оглушительным треском ломается, прочнейшая японская леска рвется с жалобным всхлипом лопнувшей струны. Но только дед открывает рот, намереваясь выразить сердечную боль, досаду и сожаление, что не на ту удочку клюнула рыбина, которая, по всем признакам, имела шанс стать «главной рыбой» рыбой его жизни, о которой он смолоду мечтал-мечтал да уж перестал почти — отчаялся, как в нескольких метрах от лодки вдруг начинает расти вопреки законам природы этакая водяная гора, перекрывая горизонт и чуть ли не затмевая солнце. А потом вода спадает, и гора оказывается черной, безупречно гладкой да блестящей тушей огромного озерного ТАКОГО, про которого Иванушка с дедом, конечно, слышали, но не верили. И это ТАКОЕраспахивает свою необъятную, правда, по счастью, беззубую пасть, где виднеется вонзившийся в мякоть особо прочный шведский рыболовный крючок № 12 с обрывком лески, и смачно втягивает в себя лодку с нашими несчастными рыбаками.