Дедушка
Шрифт:
– Ну-ну, - кивнула Люда, складывая на груди руки и касаясь пальцами одной подбородка.
– Кондратьева — это та самая учительница, подруга Варламовой, которая погибла полгода назад. И Леша - инвалид, который сейчас живет у Варламовой на заложенной квартире, сын Кондратьевой.
– Значит, шантаж или то, что так нервирует Варламову, связан с этим кредитом?
– предположил Игорь, отрываясь от компьютера.
– У тебя догрузилось, - Люда качнула головой в сторону монитора.
– Что с голосами?
– Совпадают, - с приятным удивлением ответил Игорь.
– А где вы...? Вы нашли того, кто с ней встречался, так? Того, кому
– Людмила, начиная широко улыбаться, кивала в ответ на его вопросы.
– И кто это?
– Понимаешь, Ватсон, - не удержалась Людмила, соскакивая со стола и прохаживаясь по комнате.
– Это сотрудник «Бета-банка», который, я уверена, можешь не проверять это, вел кредит Кондратьевой и Селиверстовой. Поэтому мы слышали его голос в записи телефонного разговора.
Игорь разочарованно смотрел на нее. «Все так просто?
– спрашивал его взгляд.
– Всего-то напоминание о задолженностях по кредиту?».
Людмила продолжала пояснять.
– И это именно его фамилию я видела в списке членов клуба, который ты мне дал.
– А откуда вы знаете его фамилию?
– недоуменно перебил ее парень.
– В смысле... Да, фамилия была на листе, но... Откуда вы знаете, что человек с листа и сотрудник банка — это один и тот же человек?
Людмила широко улыбнулась и победно взглянула на Игоря, уперев руки в бока:
– Потому что его фамилия — Снегирев! Ничего удивительного, не смотри на меня так! Ты мне даешь вчера лист, там написано Снегирев Д.А., а фамилия нашей заказчицы — Снегирева Елена, внимание, Дмитриевна! И ее отец, она упоминала, работает в «Бета-банке». Вечером я выяснила, в каком именно филиале. И, оказывается, тот филиал находится на «Соколе», недалеко от того места, где и закрытый клуб, куда ходила Варламова. Я решила убедиться, тот ли это человек, поехала с утра в банк, и там его увидела. Это точно отец Елены. Я запомнила его лицо на фотографиях, когда была у нее дома, а потом у Варламова. Я кинула ей смс, мол, срочно позвони отцу и спроси какую-нибудь ерунду. И вот, - она торжественно воздела руки вверх, - у него звонит телефон, я записываю его голос на диктофон. И мы знаем, что отец Елены, тот, кто выдавал кредит и тот, кто названивает Татьяне — один и тот же человек!
– А что это нам дает? Кроме того, что теперь мы знаем, что звонки связаны с невыплаченным кредитом?
– пожал плечами Игорь.
– А тем, - она оперлась о ручки его кресла и близко наклонилась к его лицу.
– Что это именно он вошел в дом Варламова в два часа дня и вышел оттуда через десять минут. Ты меня понял?
Брови парня полезли вверх.
– Погодите, то есть, - он потер нос, где не было привычных очков и посмотрел на Людмилу, которая отошла в сторону.
– Вы уверены, что Снегирев, этот... отец Елены, ну, зять Варламова, приходил к нему домой, когда никого не было?
– Давай и ты посмотришь, на записи довольно четко видно лицо, - развела руками Люда.
– И потом, он выглядит заметнее, чем обычный рядовой человек, у него особая походка и манеры... Не запомнить нельзя! Видишь, у нас появился еще один подозреваемый. Я тебе сейчас предлагаю поехать со мной на квартиру Снегирева и установить камеры и жучки там. По дороге прихватим кого-нибудь из людей Гречихина, чтобы вторжение было не таким уж незаконным, - она вынула телефон и подкинула его в воздух.
Через час они уже въезжали во двор на Проспекте Мира. Людмила была напряжена и сосредоточена, Игорь держал на коленях свою рабочую сумку с ноутбуком и аппаратурой, на заднем сидении пристроился худенький, подвижный сержант Воробышев, которому не раз уже доводилось представлять официальную власть в расследованиях агентства «ЛС». Одет он был в гражданское, но документы и ордер на обыск у него были с собой.
– Я пошла, - Людмила подхватила сумку и открыла дверь.
– Мы будем ждать здесь, - без надобности сказал Игорь, раскрывая свою сумку с ноутом.
– Если возникнут проблемы с ключами, говори в эфир, - поддакнул Воробышев.
– Его квартира не стоит на учете в охранной службе, так что ты справишься.
И Людмила, поглубже вздохнув, вошла в дом.
Ей и в самом деле удалось справиться с замком без особых сложностей и подозрений со стороны. Она вошла в небольшую прихожую, плотно прикрыла дверь и, скинув туфли, привычно огляделась. Квартира, двухкомнатная, довольно просторная, была комфортнее и лучше, чем маленькое жилище Татьяны, но все же не настолько велика и роскошно обставлена, как дом Варламова. Но если интерьеры Варламовских комнат дышали уютом, отдыхом и любовной заботой, то квартира Снегирева вся взывала к чему-то броскому и влекущему. Мебель в ней была среднего качества, но вызывающе дорого выглядела. Преобладали элементы английской классики и позднефранцузского барокко. Резные вычурные стулья, столы с гнутыми ножками и золоченой резьбой, обилие хрусталя и зеркал не очень вязались с относительно небольшим размером комнат, видом на четырехполоску и коричневый, с рустом, дом напротив. Тяжелые бирюзовые портьеры обрамляли маленький, изящный эркер — мечту многих людей, измученных типичной прямоугольностью одинаковых жилищ. Полки заставлены сувенирами из разных стран. Огромный плазменный телевизор занимал стену, под ним, выбивающаяся из пышного коллектива псевдо-луврских экспонатов, стояла минималистическая тумба под технику — Людмила отметила видеопроигрыватель с кокетливой надписью «blue ray”, хороший музыкальный центр — технику Снегирев покупал высокого качества. Видимо, в современных новинках он разбирался лучше, чем в художественных стилях, или просто качество декораций его волновало меньше, чем производимый ими эффект.
Должно быть, хозяин ушел рано, а может быть, так боролся с жарой, но все шторы в квартире были полностью или частично задернуты — всюду было сумрачно, мягко посверкивали позолота, стекло, фарфор. Было довольно душно.
– Все в порядке?
– произнес голос Игоря в наушнике.
– Как вы там?
– Как в музее, - шепотом ответила Люда, начиная расставлять камеры и жучки в гостиной.
– Темно и полно старомодного барахла. И все ждешь, что кто-то схватит за руку, потому что трогать ничего нельзя!
Закончив с гостиной, она заглянула в маленькую комнату. Это был наполовину кабинет — дубовый книжный шкаф, полный книг и папок с документами, компьютерный стол и настоящий, будто перенесенный из какого-то дворца, альков. Со ступенчатого, с подсветкой, потолка, спускались длинные расшитые шелковые шторы винного цвета, притянутые к стенам золочеными кистями, открывавшие огромную, занимавшую все отведенное пространство, кровать с резными столбиками, массивным с инкрустацией подголовником, застеленную таким же винно-красным, расшитым золотом покрывалом.