Дефиле над пропастью
Шрифт:
– Кто жертва?
– Женщина около сорока лет. Документов нет. Личность выясняется.
– А почему решили, что это убийство, как ты выразился, из той же серии?..
– Труп был запечатлен на мгновенную фотокамеру. Снимок прилагался.
– На полароид то есть?
– Ну да.
Она задумчиво закусила губу. Что-то не вязалось…
– А где обнаружили тело? – не прекратила расспросов Элена.
– На пустыре. Бомжи обнаружили. У них там бочки стоят, у которых они греются. Вот между ними труп
– Не похоже на трилогию.
– Нет, это как раз трилогия. Только последнюю серию снял другой режиссер. Или тот же, но на малобюджетной киностудии.
– Последнюю аналогию не поняла.
– Не до эстетства ему было, понимаешь?
– Какие этому могут быть причины?
– Я думаю, планировалось снять две серии. А третья экспромтом вышла, без подготовки. Затянуло нашего Тарантино. Понравилось ему фильмы снимать в этом жанре. И теперь процесс важнее результата.
– Если Тарантино – Леша, у него просто нет сейчас возможности снимать так, как хочется. Он же в бегах.
Сергеев снова взял булку и на сей раз откусил бы от нее, если б не телефон. Ему снова звонили!
– Да, – рявкнул он в трубку. – Что? Да еду я, еду. Уже машину завожу… – Миша встал. Глотнул молока. – Да ты что? Тогда рой на него инфу. Я буду скоро.
На этом он диалог закончил и сунул телефон в карман джинсов.
– Отпечаток пальца на снимке нашли, – сказал он. – Идентифицировали. Принадлежит одному уголовнику. Федору Колесникову.
– Значит, не Леша убийца? Это радует, мне он нравился всегда.
– Не факт. Благодаря желтой прессе теперь об убийце с фотоаппаратом вся Москва гудит. Вполне возможно, у него нашелся подражатель.
Миша наклонился и чмокнул Элену в щеку.
– Побежал!
И унесся, на ходу одеваясь.
Глава 4
Алиса
Она смотрела на фото, где мама и ее новоиспеченный муж протягивали ей блюдце с тортом. Они оба его держали. Он левой рукой, она правой…
Алиса, поднявшись на носочки, тянулась к нему, растопырив обе ладошки.
Все трое улыбались.
Настоящая семейная идиллия.
– Ты в порядке? – услышала Алиса голос Глеба.
Она кивнула. Хотя хотелось повернуться к нему резко и заорать – какой, к черту, порядок? Я смотрю на фото, где моя мама прижимается плечом к человеку, который через каких-то полчаса ее задушит!
– Эту фату она шила сама, так же как и платье, – прошептала Алиса. – Бабушка говорила: дочка, сейчас такие красивые свадебные уборы для невест. Купи… Но не было таких, чтоб с длинной фатой, тогда было немодно. А он хотел, чтоб именно такая… До пола… Чтоб удобнее было душить?
Ноги подогнулись. Глеб подхватил Алису, крикнул Ринату:
– Принесите воды, пожалуйста.
Ее усадили. Дали попить. Потом сунули под нос что-то
– Не надо, – отмахнулась она. – Я не собираюсь терять сознание…
– Ты уже его потеряла, пусть и на пару секунд. – Это говорил Васко. Он сел рядом, взял ее руку в свою пухлую теплую ладонь, и стало немного спокойнее.
– Я вспомнила, как его звали. Федором. Я никак не называла его, потому что ему не нравилось сокращенное – Федя, а Федор я не могла выговорить из-за «р». А еще мне казалось странным, что взрослый человек и мальчик из любимого мультфильма – оба дяди Федоры.
– Никогда бы, глядя на него, не подумал, что передо мной убийца, – сказал Оскар. Он тоже приехал с остальными. – Такое добродушное лицо. Или оно только на фото такое?
– Нет, в жизни тоже, – ответил ему Ринат. – Если бы он был артистом, то играл бы деревенских простачков. Таких, что и мухи не обидят.
– Может, не он?
– Как же не он, если было чистосердечное? А по внешности не суди. Многие преступники – чистые ангелы на первый взгляд.
– Да это понятно…
– А что с ним стало? – обратился к Ринату Васко.
– Да не знаю я ничего! Видел, как его под стражу заключали, – и все. Посадили, наверное.
– Или в дурку упекли, – предположил Оскар. – У нормальных людей просто так крыша не съезжает.
– Моя бабушка наверняка знала, – вступила в разговор Алиса. – Но все долгие годы хранила тайну маминой смерти.
– Тебя оберегала. – Ринат прошел к книжному шкафу, отодвинул несколько томов Большой советской энциклопедии и вытащил из-за них бутылку коньяка. – Заначка, – пояснил он. – И бабушка твоя, и память – не зря они от тебя то страшное событие сокрыли.
Ринат показал Васко бутылку. Тот согласно кивнул. И хозяин дома достал из второго шкафа, посудного (стенка была советской, а в ней хрусталь да чешское стекло – шик брежневских времен), стопочки с чертенятами. Они были помещены внутрь них. Открутив крышку, Ринат плеснул коньяк сначала в одну стопку, затем в другую, топя чертей.
Алиса перебрала все фотографии, что имелись. Затем попросила:
– А можно посмотреть пленку?
– Можно. У меня и аппарат есть, чтоб кадры увеличить. Минутку.
Быстро чокнувшись с Васко и выпив, он вернулся к стенке и принялся рыться на антресолях.
Спустя десять минут они смотрели фотографии, увеличенные до размера настенных картин – пленку Ринат заправил к устройство, напоминающее проектор для диафильмов. У нее был такой в детстве. Бабушка показывала ей по нему сказки.
Кадры мелькали, сменяя друг друга. Почти на всех была и она, Алиса. Как правило, немного недовольная. С нее так и не сняли платье из ацетата, и ей было не по себе. Девочка лезла не в кадр, а тянулась к маме. Порой мешая ей фотографироваться…