Дефиле озорных толстушек
Шрифт:
– Я Инна, с телевидения! К Милене Витальевне, она меня знает!
– Хозяйки нет дома! – ответила кухарка.
– А Дину можно позвать? – Я удачно вспомнила имя местной няни.
– А Дина в детской, малыша укладывает, их беспокоить никак нельзя! А что вы хотели-то?
– Пожелать всем спокойной ночи, – буркнула я, отходя от забора.
Хорошо хоть такси не отпустила!
По дороге домой я предавалась греху уныния.
– Надо же, как мне не везет! – шепотом причитала я. – Бедная я, несчастная! Толстуха в Вену улетела, Милену черти унесли, Дина спать укладывается, а я мотаюсь туда-сюда, высунув язык, как бешеная собака!
– Молитвы читаешь? –
– Что, двести рублей?! – возроптала я. – Побойтесь бога, дядечка! Грешно такие цены ломить!
– Ночной тариф, прости, господи, и помилуй! – бессовестный водила перекрестился моими сотнями и отчалил.
Я скрипнула зубами и вошла в подъезд. Лифт по-прежнему не работал – это не улучшило мне настроения. Поднимаясь по ступенькам, я проклинала нерадивых работников лифтового хозийства и пророчила им после смерти место в аду, рядом с производителями герметичных пододеяльников. И чтоб с земли до десятого круга добирались своим ходом, без помощи грузоподъемных механизмов!
Ругалась я только до третьего этажа, дальше дыхалки не хватило. Силы меня почти покинули, зато посетила здравая мысль заглянуть в гости к Трошкиной. Не то чтобы я сильно по ней соскучилась, просто хотелось сделать остановку и немного передохнуть.
Однако приостановить движение пришлось немного раньше, между четвертым и пятым этажом. На площадке, прилепив к оконному стеклу поросячью физиономию, топтался незнакомый гражданин, похожий на поросенка Фунтика, благополучно излечившегося от дистрофии и рахита. Раздобревший Фунтик заинтересо– ванно глазел в забортную темень и приветствовал мой выход на площадку вопросом:
– Девушка, это не ваша? Такая прелесть!
Невзирая на усталость, я, разумеется, возжелала посмотреть на бесхозную прелесть. Под такое определение запросто могла попасть, например, моя юбка от белого костюма, выстиранного и вывешенного сушиться за балкон. Пару раз мне уже случалось искать на клумбе свои вещички, сорванные с веревок ветром. Никогда не забуду, как я гналась по двору за раритетным автомобилем дедушки Лаптева, за металлический значок которого зацепились, спланировав с седьмого этажа, мои кружевные трусики! И дедушка, думаю, тоже это не скоро забудет, разве что ему поможет склероз! Старичок-водитель получил настоящий шок, когда я подрезала его пешим марш-броском через клумбу и растопырочкой выпрыгнула из петуний к капоту! Чувствительная Трошкина потом очень ругала меня за нанесенную пенсионеру моральную травму. А что мне оставалось делать? Пожертвовать дорогое французское белье в фонд помощи ветеранам Куликовской битвы? Близорукий дедусь запросто унес бы мои стринги на рогах своего хромированного оленя! Так я Алке и сказала, а она не поняла, что хромированный олень – это фигурка на капоте машины, и сконфузилась. А дед, между прочим, без дополнительных объяснений даже не понял, какой трофей ему достался! Еще бы, ведь нижнее белье его супруги Ольги Ивановны имеет совсем иной вид, ее просторными панталонами дедов драндулет накрыло бы, как чехлом!
С этой мыслью и соответствующей ей ухмылкой я приблизилась к Фунтику и посмотрела в окно, но никаких предметов своего гардероба за ним не увидела. Как не увидела и никаких других «прелестей».
– Там птичка! – восторженно всплеснув руками, поведал Фунтик. – Хорошенькая такая, розовенькая, сидит на карнизе и не улетает. Наверное,
Я не орнитолог и не слишком интересуюсь пернатыми, однако взглянуть на маленькую розовую птичку мне было интересно. Я-то думала, оперением розового цвета могут похвастаться только фламинго, но они ведь довольно крупные, не так ли? И живут в чужих краях. Так кто же такой розовый сидит на карнизе, снегирь, что ли?
Да и не в моих принципах отказывать в помощи травмированным зверюшкам. Посему, коротко кивнув добросердечному незнакомцу, я потянула раму и открыла окно. Фунтик немедленно высунулся в него до талии, местонахождение которой на шаровидном теле весьма приблизительно указывал брючный ремень, и умильно сказал кому-то: «Цып-цып-цып!» Ответа птицелов не дождался и обернулся, оживленно блестя маленькими поросячьими глазками.
– Боится меня, не идет! – сокрушенно сказал он. – Может, вы попробуете?
– Подвиньтесь, – распорядилась я, прекрасно понимая пугливую птичку. Я бы на ее месте тоже воздержалась от тесных контактов с гражданином, у которого на морде написано, что он вскормлен жирными и мясистыми «ножками Буша». Такому проглоту маленькая птичка – на один зуб!
Фунтик втянул верхнюю часть своего упитанного организма обратно в дом и на шаг отошел от окна, пропуская к нему меня. Я выглянула наружу и повертела головой в поисках обещанной розовой птички.
– Она там, смотрите дальше! – сказал Фунтик.
Я круче перегнулась через подоконник, и в тот же миг ощутила на своих лодыжках горячие жадные лапы!
– Ах ты гад, маньяк подъездный! – придушенно вскричала я.
Набрать в грудь воздуха для нормального вопля мешал подпирающий ребра подоконник. Я дернулась и почувствовала, как мои ноги отрываются от земли! Гадский Фунтик стиснул их, как труженик-пахарь ручки сохи, резко вздернул вверх и, пока я мысленно перелистывала Камасутру, пытаясь конкретизировать гнусные намерения свиновидного затейника, мерзавец разжал руки и отпустил меня в свободный полет вниз головой! Я хотела крикнуть, но захлебнулась воздухом и полетела навстречу бетону двора быстро и бесшумно, как сорвавшаяся с крыши сосулька.
– Лови! – громким шепотом сказала Катя Шумилкина, бросив вниз с балкона веревочную лестницу, скрученную в тугой комок.
Верхний край лестницы был надежно закреплен на боковом ограждении. Нижний болтался на уровне второго этажа.
– Поймал! – нарочито мужественным голосом с простудной хрипотцой отозвался Катин сердечный друг Никита Подорожкин.
Перегнувшись через бортик своего балкона – этажом ниже и тремя метрами правее Катерины, Никита садовой тяпкой на длинной ручке ловко зацепил приплясывающую в воздухе лестницу, подтащил ее к себе и надежно примотал к перилам веревкой. Сооружение воздушного моста заняло не более десяти секунд. За месяц регулярных тайных свиданий Катя и Никита идеально отработали эту строительно-коммуникационную операцию.
Никита подергал лесенку, туго натянутую под углом в сорок пять градусов, и сообщил возлюбленной:
– Поднимаюсь!
– Будь осторожен, милый! – драматическим шепотом изрекла в ответ Катерина, которой ужасно нравилось чувствовать себя Джульеттой.
В этот момент мимо Кати сверху вниз пролетел, кувыркаясь, небольшой предмет, рассмотреть который она не успела. Он упал точно на лесенку и застрял в одной из ячеек.
– Катюх, это ты шляпу уронила? – удивившись, спросил Никита нормальным голосом, без хрипов и придыханий.