Деформатор

Субботин Максим Владимирович

– Тогда выезжаем за камнем, - сказал, поднимаясь.

– Не-не-не, - заявил череп.
– Я промерз до костей...
– замолчал, видимо, обдумывая не самую удачную аллегорию.
– Положите меня поближе к костру и не шумите. Денек-другой погреюсь, а там и в дорогу. И еще, мне бы молока. Но только не козьего! Терпеть его не могу. Коровьего! И еще...

Я кивнул сидящему на плече Барсику. Нечто подобное от Максимуса ожидал и успел договориться с Изгнанником еще до начала импровизированного собрания. Мелкий демон с придушенным карканьем метнулся к черепу. Тот, вытаращив глаза, попытался его укусить, но Барсик ловко увернулся от выпада, обогнул противника и поднял того в воздух.

– Отпусти меня, поганая скотина!
– закричал Максимус. Он даже дергаться умудрялся, но особенных неудобств Изгнаннику все равно не причинял.
– Так?! Ах так?! Да я теперь вообще ничего не скажу и ничего не покажу! Сами ищите...

Голос черепа поднялся почти до визга, а потом резко стих, когда Барсик завис с ним над самым огнем. Крылья Изгнанника с перебоями молотили по воздуху, на сморщенной рожице отразилось выражение крайнего напряжения. Того и гляди сейчас уронет.

– Не думал, что потомки такими сволочами окажутся, - поглядывая вверх, процедил Максимус.
– Ну же, полодии, где взял. Чего рожу кривишь?

Барсик закатил глаза, съежился и смачно чихнул.

Череп чуть не выскользнул из дернувшихся лап.

– Все-все, все в дорогу!
– завопил последний.

Изгнанник ощерился, вздохнул, а затем вернул одного из создателей машины обратно на стол. Тот вроде бы снова собрался открыть рот, но, зыркнув по сторонам, передумал.

Вот так. Только принуждением и угрозами! Никакого диалога.

***

– Далеко ехать?
– спросил у черепа, когда вместе с Эшей стояли на поверхности у квадроцикла.

– Точно не скажу. Чувствую направление, но не расстояние. Но если бы было очень далеко - не почувствовал вовсе.

– Хорошо. В какую сторону едем?

Я держал его в руке. Дождь все еще моросил, и Максимус то и дело морщился от падающих на него капель.

– Левее... еще... еще, сказал! Стоп! Вот туда и рули.

– Держи его.
– Отдал череп Эше.

– О, красотка, я знал, что...

– Будешь распускать язык - заткну рот кляпом, - как ни в чем не бывало, сказала девчонка.

– А я тогда вам как дорогу указывать буду?

– Глазами.

– Что вы все злые такие?
– обиделся Максимус.
– Вот помрете, узнаете, как оно - там...

– А что там?
– спросил я.

– В том-то и дело, что ничего!

На том беседу и закончили.

Судя по тому направлению, которое указывал череп, мы вполне можем столкнуться с Михой и остальными. Как раз им навстречу выезжали. Далековато, конечно, еще, но тем не менее. И можно было бы с ними объединиться, но тогда через них Координаторы увидят аборигенов. Вряд ли это хорошая идея.

Несмотря на дождь, Барсик, преисполнившись собственной значимости и решимости, почти все время кружил над нашими головами. Благо, ехали небыстро.

Несколько раз немного изменяли направление движения, но ничего кардинального.

Через стоически молчал первые минут двадцать, потом все же не выдержал.

– А ведь когда-то здесь везде жили люди, - протянул громко, чтобы я точно расслышал.
– Отдыхали, возделывали землю. Места далекие от больших городов. Дорог мало, да и плохие. Кругом леса. Уж и не знаю, отчего для строительства машины выбрали эдакую глушь. Черт знает сколько времени ждали, пока подвезут запчасти. Людей-то тогда уже не встретишь в округе, дороги, что жидкая каша. И все равно здесь обосновались.

– Вы же один из разработчиков. И не знаете?
– спросила Эша.

– Думаешь, у нас было время на пустые вопросы? Основу машины заложили еще до меня. Господин Гразницкий...
– фамилию он произнес одновременно и с уважением, и с неприязнью.
– То ли он жил где-то недалеко, то ли что, но начинал строить эту дуру один. Местный сумасшедший. Никого не трогает - и ладно. Зато ходит чучело чучелом - забавно. Думаю, просто не хватило времени, чтобы разобраться в его каракулях и демонтировать хренову штуку. Помер ведь, гад, не вовремя. И знал, что важна нам его тыква на плечах, а не заботился о ней. Забывчивый в мелочах, что ребенок сопливый. Мог зимой в ночь уйти помочиться или еще зачем - и ищи его потом с собаками. А снег, вьюга. Так раз три дня искали. Уж отчаялись. А все ж отыскали доходягу. Посреди леса на пне голым задом сидит и что-то в блокноте черкает. Белый, что снег. Аж прозрачный, тварь!

– Вы его не очень уважаете. Почему?
– спросила Эша.
– Без него "Деформатора" не было бы вовсе.

– Я его не уважаю?!- в голосе Максимуса звучала неприкрытая злость.
– Да каждый из нас за него подохнуть был готов. Потому и искали, рвались по лесам, за каждый куст заглядывали. А до того - следили за каждым шагом пердуна старого. Да разве уследишь? Он как угорь. Только вот стоит рядом, что-то бормочет, тычет своей сухой клешней... раз - и никого. Как сквозь землю провалился. Мы уж после того раза в лесу чем только его не отпаивали, каких только припарок не делали. Лучших лекарей вызвали, каких отыскали. Даже праной кое-кто баловался из них. А ничего не помогло. Промерз наш господин Гразницкий до самых кишок, да те и отказали. За ними и остальное посыпалось. Легкие, почки... Сгорел за несколько дней. А все продолжал что-то карябать в блокнот. Так и подох с ним в руках.

– И все же слишком много злости, - не уступала Эша.
– Думаю, господин Глазницкий был человеком выдающимся. А у таких иногда бывает не все в порядке с головой. Я видела таких. Они как дети - это правда. Вы же...

– Если бы он хоть немного смотрел вокруг себя, то сумел бы довести проект до конца. Если бы хоть немного думал о людях вокруг - не потащился бы в мороз в лес, не простыл бы и не сдох. Глупость и распущенность одного человека привела к тому, что мы... вы до сих пор торчите в той заднице, куда затолкал нас прогресс. Если так его можно назвать. Одни идиоты радовались открытию праны, пророчили на право и на лево небывалый подъем всей цивилизации. Другие идиоты поверили и разорвали весь этот мир в клочья. Но у нас появился шанс все исправить. Так нет - последний идиот своими же руками загнал себя в могилу. Если бы не его рассеянность, Хаос отвернулся бы от нас много лет назад. Потом бы мы передрались, перегрызли друг другу глотки, но уже без чье-либо помощи. Сами по себе. Просто иначе не можем. Но не срослось. Наших мозгов едва-едва хватило, чтобы довести "Деформатор" до состояния, когда его можно хотя бы попытаться включить, - Максимус чуть ли не плевался словами.
– Да, я зол на господина Глазницкого. Я ненавижу его всей своей жалкой сущностью. И что? Не имею права?

– Нет, - ответила девчонка незамедлительно.
– Он не отвечал за свои действия.

– Правда?!
– удивился череп.
– А тот придурок, что съехал с катушек, взял в руки вилы и заколол свою семью. Его я могу ненавидеть? А если он не ограничился своей семьей?!
– голос Максимуса снова поднялся до визга. Но останавливать его словоизлияния я не спешил. Что-то в них казалось важным. Настоящим.
– Если пошел в соседний дом, а потом в другой? Да с огнем в руках. Могу его ненавидеть? Он не отвечает за свои действия и еще сутки назад был отличным парнем. Но что-то сломалось в голове - и все.