Дегтярев
Шрифт:
Пулемет собрали и стали дожидаться комиссии. Скоро приехали старые знакомые Дегтярева — изобретатели Токарев и Колесников — со своими пулеметами, тоже намеченными к испытанию. Затем на полигон вышла группа военных.
Дегтярев сразу узнал среди членов комиссии прославленного полководца Красной Армии Семена Михайловича Буденного. От сознания, что его пулемет будет испытывать сам товарищ Буденный, Дегтярев ощутил большую радость и в то же время некоторую робость.
— Занять места! — раздалась
К Дегтяреву подошли военные и указали, куда нужно поставить пулемет.
Машины Токарева и Колесникова установили по соседству.
— Что ж, давайте начинать! — сказал Семен Михайлович.
— Изготовиться к стрельбе! — раздалась команда.
Стрелок-испытатель поплевал на руки:
— Разрешите-ка, Василий Алексеич?
— Нет, нет, я сам буду стрелять!
И Дегтярев, растянувшись на фанере, навел пулемет на белый лист мишени, под самое яблоко.
— Огонь! — раздалась команда.
Пулеметы застрочили.
Командиры тщательно вели счет количеству выстрелов.
Все машины действовали хорошо. Через некоторое время пулеметы поставили на охлаждение.
Семен Михайлович, наблюдавший сначала за стрельбой Токарева, вместе с членами комиссии подошел к Дегтяреву. Осмотрев пулемет, он потрогал коробку ствола.
— Э, да он почти не нагрелся, дайте-ка я постреляю.
— Пулемет совсем не пристрелян, Семен Михайлович, — сказал Дегтярев.
— Это ничего.
— Сменить ми-ше-ни! — раздалось над полигоном.
Семен Михайлович лег к пулемету и, прицелившись, дал очередь.
— Работает исправно. Поглядим, какова меткость!
А уж от вала бежал красноармеец с мишенью.
— Ну-ка, ну-ка, покажите, что там?
Семен Михайлович развернул лист мишени. Пули попали в самое яблоко и около него.
— А говорит, не пристрелян, — улыбнулся Семен Михайлович. — Для начала это очень хорошо, посмотрим, что будет дальше.
Испытания возобновились.
Дегтярев, приободренный отзывом Семена Михайловича, снова лег к пулемету, нажал спуск и почувствовал мелкую дрожь в руках.
Стрельба шла хорошо. Стрелок-испытатель едва успевал менять диски. Но вдруг пулемет замер.
Дегтярев вскочил на колени и стал торопливо разбирать машину.
— Что, заело, -Василий Алексеич? — спросил стрелок-испытатель.
— Какое заело!.. Сломался, — сокрушенно сказал Дегтярев.
— Так неужели нельзя починить?
— Сломался боек, о починке и думать нечего...
— Что случилось у вас? — послышался голос Семена Михайловича.
Дегтярев поднялся и показал ему обломок.
— Сломался боек, Семен Михайлович.
— Жалко! Начало было хорошим. Ну, да вы не волнуйтесь: боек — пустая поломка. Поезжайте к себе, поработайте, а через некоторое время опять испытаем вашу машину. Желаю вам новых успехов! — И он крепко пожал руку изобретателю.
Дегтярев, подавленный случившимся, медленно уходил с полигона, а в ушах его звучал почти не прекращающийся треск пулеметов Токарева и Колесникова.
РАДОСТЬ ТВОРЧЕСТВА
Неудача с испытанием пулемета в Москве произвела на Дегтярева удручающее впечатление. Он рассматривал ее как провал всего дела, в которое вложил несколько лет упорного труда, лучшие мечты и надежды. Особенно тяжело было Дегтяреву от сознания, что над его системой работали, не жалея сил, все сотрудники мастерской и конструкторского бюро. Какими глазами он будет смотреть им в лицо? Что скажет в свое оправдание?..
Поезд прибыл из Москвы рано утром, но Дегтярев целый день просидел дома, не решаясь итти на завод. А находиться дома и думать о своей неудаче было еще тяжелее. Уже поздно вечером кто-то постучал в дверь, и Дегтярев услышал голос Федорова:
— Нехорошо, нехорошо прятаться, Василий Алексеевич: в мастерской люди не расходятся, ждут вас. Ну, здравствуйте, здравствуйте, с приездом!..
— Спасибо, Владимир Григорьевич, только я и не рад, что приехал.
— Это еще что за настроение?.. Не узнаю вас, Василий Алексеевич.
— Чему же радоваться: забраковали мой пулемет.
— А мне звонили из Москвы, поздравляли с удачей, говорили, что ваш пулемет похвалил сам товарищ Буденный.
— Кто же вам звонил? — недоверчиво спросил Дегтярев.
— Звонили из Артиллерийского управления. Есть указание отложить все работы и заняться вашим пулеметом, — выделены специальные средства.
— Что вы говорите, Владимир Григорьевич! А я уж было совсем приуныл.
— Да разве можно унывать из-за поломки бойка? Это же сущие пустяки. Помните, у меня в Ораниенбауме винтовка разорвалась, чуть руки не оторвало, а я и тогда не отказался от опытов.
— Да ведь и я не отказываюсь, Владимир Григорьевич, только стыдно как-то в мастерскую итти, мастера расспрашивать будут.
— Все давно уже знают и о поломке бойка и о похвале товарища Буденного и рассматривают испытание пулемета не как поражение, а как победу. Я бы посоветовал вам не торопиться и сделать не боек, а новую модель всего пулемета, даже не одну, а две модели, и тогда ехать на испытания. В случае отказа одной — будем испытывать другую. Средства на эти работы уже отпущены.
— Если так, то я сейчас же иду на завод.
Едва Дегтярев появился на пороге мастерской, как его тотчас же обступили рабочие, мастера, конструкторы, чертежники. Они начали уговаривать его поскорее браться за создание новой модели.