Декабрист
Шрифт:
— Мне передавать, тут был большой драка! — перевел он вопрос офицера.
— Благодарю, господин офицер, но у нас здесь произошел маленький бунт, который был мной успешно подавлен, — отвечал Чижов, с поклоном вручая офицеру серебряный таэль, чтобы тот не поднимался на борт.
Ночью из трюма достали пушку, привязали к ней трупы погибших, вывезли их на лодке подальше от берега и утопили, чтобы скрыть следы.
На следующий же день через вторые руки Петр нашел торговца, согласившегося с некоторой уступкой купить золото за серебряную монету. На встречу в условленном месте отправились полтора десятка русских, все вооруженные до зубов. Золото принесли в двух мешках Барятинский и Рыпкин. Встреча сторон произошла
Китаец получил золото, которое тут же проверил, взвесил на весах и одобрительно поцокал, ткнув в клеймо с императорским двухглавым орлом. Русские взамен получили тяжелые мешки с серебряной монетой. Памятуя о том, как обвели китайцы графа Савву Рагузинского при заключении пограничного Кяхтинского договора, дав ему взятку фальшивой монетой, Петр тщательно проверил серебро. Он потребовал заменить несколько подозрительных монет. Глаза китайца сверкнули, но он выполнил требование, понимая, что и так купил золото с большой выгодой.
Для мешков с монетой путешественники позаимствовали небольшую тележку, завалив ее тряпьем. Дорога обратно была недалека, но могла ежесекундно грозить бедой. Русские шли, тесно окружив тележку, настороженно приготовив оружие и ежеминутно ожидая попытки нападения из-за каждого угла. Но все сошло хорошо: честная марка теневого дельца оказалась для китайца важнее сомнительной попытки грабежа, которая могла вылиться в форменное уличное сражение.
Затем Ломоносов и другие моряки предриняли поход вдоль пристани в поисках подходящего для найма корабля. Наконец, Арбузов показал Петру на большое, неуклюжее на вид голландское судно, украшенное по верхнему деку многочисленными пушечными портами.
— Немного старомоден и не слишком быстроходен, но я бы выбрал этот! — заметил он.
Голландский корабль носил имя «Betrouwbaar», что значило в переводе «Надежный», — это было оправдывавшее свое название большое старомодное ост-индское судно, вооружением напоминавшее фрегат. Петр поднялся на борт и представился русским купцом, следующим со своими людьми в Европу. Капитан Хуго Враенстийн за солидную плату взялся довезти всех путешественников в нидерландский город Миддлбург, располженный на острове в устье Шельды. Там до самого конца XVIII века располагались главные склады Голландской Ост-Индской компании, ныне уже лет тридцать почившей в бозе. Корабль был своего рода достопримечательностью, так как пережил и компанию, и лет на пятнадцать большинство своих старомодных собратьев.
После этого суденышко, привезшее их в Гуанчжоу, русские беглецы быстро сбыли на дрова китайскому торговцу и перебрались на голландский корабль. Через две недели судно отплыло в Европу…
Глава 64
Берег дальний…
Под нависшим серым ноябрьским небом 1827 года свинцовые волны холодного Северного моря разбивались о низменные берега острова, расположенного в устье Шельды. Ветер лениво крутил крылья ветряков, стоящих прямо на набережной порта Флиссинген. В это время, отделившись от туманного горизонта, к порту приблизилось большое трехмачтовое судно, истрепанное
Остров Валхерн, принадлежащий к нидерландской провинции Зеландия, плоский как блин и продуваемый ветрами со всех сторон света. В туманные дни он подобен краю обитаемого мира. Именно такое впечатление он и произвел на три десятка иноземцев, спустившихся с борта корабля на пристань. Все они были скромно, но добротно одеты по нынешнему холодному времени года. Многие из них отличались высоким ростом, впрочем, довольно обычным среди голландцев. Во всяком случае, несмотря на загар, приобретенный в жарких широтах, ясно было, что это не южане. Пожитков у них было немного.
Флиссинген служил аванпортом значительного торгового города Миддлбурга, расположенного всего в двух верстах в глубь суши — столицы острова, где находятся обширные склады, некогда принадлежавшие Ост-Индской компании. Именно туда и направились прибывшие путешественники — пешком, чтобы размять ноги после долгого плавания.
…Еще в эпоху викингов на другом берегу Шельды возник Антверпен, великий город нидерландской морской торговли. Но Реформация и война за независимость от Испании в XVI веке разделили Нидерланды: на левом берегу Шельды остались католические области, преданные испанскому королю. На правом — по-преимуществу протестантские, подчинявшиеся штатгальтеру Оранскому. И в городок Миддлбург, спасаясь от испанцев, бежали многие купцы-протестанты из Антверпена. Именно благодаря их капиталам и опыту старинный фризский город и превратился в крупный центр заморской торговли…
…Неторопливо текут каналы Миддлбурга, пересеченные разводными мостами. В центре городка возвышается ратуша XV века и громадный протестантский собор XVI столетия. Собор примыкает к кольцевидному замку древнего аббатства. Весь центр также имеет в плане форму круга, словно повторяя очертания древнего кольца стен.
— Да, чистенько живут! — заметил Оболенский, обращаясь к своим товарищам, когда они, громыхая моряцкими сапогами, прогуливались толпой, разглядывая небольшие старые одно-двухэтажные городские дома с черепичными крышами и поднимающиеся над ними громадные соборы. Вещи свои они оставили в гостинице, где представились моряками разных наций: кто немцем, кто французом, а кто и русским — кому что позволяло знание иностранного языка. С моряцкими документами им помог за сходную мзду капитан Враенстийн.
Нельзя сказать, что плавание по жарким тропическим морям, по Индийскому океану и вокруг мыса Горн и Зеленого Мыса прошло для русских совсем безболезненно. Казак Нелюбин, хворавший еще после варварской ампутации руки, не вынес плавания и скончался на траверсе Цейлона. Не выдержало и здоровье одного из спасенных с каторги поручика-артиллериста Якова Андреевича, который умер на руках товарищей неподалеку от мыса Горн. Остальные, к счастью, доплыли живые и более или менее здоровые…
— Кстати, не лучше ли нам будет перебраться во Францию? — предложил Оболенский.
— Наследник голландского короля Вильгельма, как ни крути, женат на сестре нынешнего русского императора, Анне Павловне! И влияние русского царя тут велико. Нас могут разоблачить, схватить и выдать, как княжну Тараканову!
— Ну, на княжну вы не похожи! — заметил Ломоносов, вызвав всеобщий смех.
— Однако и во Франции Россия имеет длинные руки, — заметил некстати Барятинский.
После длительного совещания, состоявшегося под вечер в гостинице, решено было обустраиваться в нескольких разных местах, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, но поддерживать связь, дабы иметь возможность выручить друг-друга. Разовая субсидия от российского императорского правительства, разложенная по объемистым и увесистым мешочкам, это позволяла.