Декабристы. Беспредел по-русски
Шрифт:
Потом ситуация изменилась. Александр вроде бы отказался от своих реформистских планов. И заговорщики стали не нужны. До поры до времени.
Но движение декабристов, казалось, медленно загнивающее, возродилось благодаря Пестелю и Рылееву. И оппозиционная группировка решила на всякий случай прибрать их к рукам. Связь поддерживалась прежде всего через Российско-Американскую компанию. Это косвенно подтверждает тот факт, что более года на квартире Рылеева (можно сказать, в офисе компании) собирались заговорщики, которые, кажется, вообще не знали, что такое конспирация. А тот же Н. Кусов даже
Высокие покровители, скорее всего, не знали о далеко идущих планах Рылеева. Сергею Трубецкому, который очень уж смахивает на «их человека», всегда казалось, что он все знает и все понимает. Возможно, он и сообщал своим друзьям: «все под контролем». А его во многие тонкости просто не посвящали.
А может, о планах Рылеева и знали, но считали их блажью. Полагали, что сумеют вовремя остановить расшалившуюся молодежь. Да только вот играть с людьми, подобными Пестелю и Рылееву, – это играть с огнем. К концу 1825 года «люди сверху» думали, что контролируют Общество. А это было уже не так. Рылеев играл в собственную игру. Но оппозиционеры этого не знали. Они хранили общество как последнее оружие – на крайний случай.
Но и этим не исчерпываются таинственные связи декабристов. Мельком уже упоминалось об их контактах с руководителями польского националистического движения. Пик этих контактов пришелся на 1825 год. Вели его в основном представители Южного общества – в силу чисто географических условий. Но были пересылки и с Петербургом. Сенатская комиссия достоверно установила связь с декабристами как минимум семерых членов польского Сената: панов Солтыка, Гржимайло, Плихты, Кожуховского, Дембровского, Прондизинского и Кржижановского. Но это что! В подозрительных связях с заговорщиками замечен и адъютант самого Константина Павловича Мицельский. Информация эта далеко не полна – впоследствии благодаря тому же Константину заговорщикам удалось уйти от наказания.
Как показывал Пестель, обсуждался такой план: поляки должны были выступить в 1826 году одновременно с декабристами и – что самое смешное – нейтрализовать, а в случае необходимости ликвидировать Константина! Вот вам, как говорится, и вся любовь.
Переговоры не привели к договоренности. Поляков подвел совершенно запредельный гонор. Чуть ли не с не первой встречи паны с азартом начали делить шкуру неубитого медведя и прочерчивать границы будущей независимой Польши. В итоге если и не совсем поругались, то расстались довольно холодно.
Но «влияние с запада» этим не ограничивается. Даже поверхностное знакомство с биографиями участников движения удивляет следующим: что-то уж больно много было в нем воспитанников иезуитских колледжей. Вот далеко не полный список: М. Орлов, С. Волконский, В. Мусин-Пушкин, В. Давыдов, Ф. Толстой, М. Лунин, А. Корнилович, А. Гангеблов, М. Лаппа, А. Барятинский, В. Голицын, Д. Искрицкий, А. Суворов, П. Свистунов, братья Вадковские, братья Поджио… По мнению историка Семеновского, именно ученики иезуитов составили костяк «Ордена русских рыцарей».
Конечно, это можно объяснить и с чисто житейской точки зрения: в провинции с учебными заведениями было сложно. А в иезуитских колледжах учили хорошо, добротно и, что ценно, бесплатно. Но, однако же, – тенденция… Уж чем никогда не были учебные заведения иезуитов – так это благотворительными учреждениями. Они воспитывали людей для своих целей, которые не менялись со времен Игнатия Лойолы: для экспансии католицизма. В самом католицизме нет ничего плохого. Но как-то так всегда исторически получалось, что вслед за иезуитами на русскую землю двигалась куда менее приятная публика.
Не стоит, конечно, считать иезуитские колледжи эдакими «разведшколами», в которых готовили папских агентов. Все-таки времена на дворе стояли уже не те. Но несомненно, там воспитывался определенный стиль мышления и прививались определенные ценности. Детей приучали к тому, что есть некая «сверхидея», которая выше интересов родной страны. И для достижения ее все средства хороши. А уж какая это идея – вопрос другой.
Взять хотя бы перечисленных выходцев из иезуитских школ: Василий Давыдов и князь Валериан Голицын выполняли роль связных с Польским обществом; Михаил Лунин, все тот же Василий Давыдов и Петр Свистунов готовы были лично убить царя… Такие вот плоды просвещения. Лунин уже на каторге высказывался в том смысле, что дело наше не пропало. Будут новые герои, встанут новые борцы.
Как видим, за спиной у декабристов стояло немало разных сил, имевших различные интересы. Все пытались играть свою игру и втянуть в нее заговорщиков. А те в долгу не оставались. И по мере сил использовали открывавшиеся перед ними возможности.
5. Резюме
1. Отречение Константина не было опубликовано потому, что влиятельные люди, группировавшиеся вокруг вдовы Павла I Марии Федоровны, заставили Александра I его скрыть. Главной их целью было помешать взойти на трон Николаю Павловичу.
2. Эти же люди после смерти императора попытались осуществить дворцовый переворот, заставив великого князя Николая Павловича присягнуть Константину с целью вызвать династический кризис и возвести на престол императрицу Марию Федоровну или Михаила Павловича.
3. Группировка вдовствующей императрицы знала о существовании декабристских обществ и намеревалась использовать их в собственных интересах. Но знала она не все. Радикальное течение осталось вне их поля зрения.
4. Декабристы активно наводили мосты с польскими националистами, готовящими собственное восстание. В идеале предполагалась координация выступлений.
5. Крайнее крыло заговорщиков имело собственные цели, для осуществления которых они планировали использовать всех остальных.
Глава 6
Перед атакой
1. Крутой поворот
Вернемся к событиям конца 1825 года. Казалось, переворот шел как по маслу. Все присягнули Константину Павловичу. В витринах магазинов появились литографические портреты императора Константина I. Константин мог въезжать в Петербург на белом коне.