Декомпрессия
Шрифт:
– Пей! – крикнула она. Он, даваясь, сделал несколько глотков.
– Еще. Отопьется, будет жить, – негромко сказал Маньяк.
Робинзон пить не хотел. Он отбивался из последних сил. Ей пришел на помощь Шеф. Он сжал руки, облегчив ей задачу. Плотно прижав горлышко бутылки ко рту парня, она буквально влила в него полбутылки. В тот же миг, неимоверным усилием оттолкнув Шефа, Робинзон вырвался. Его вывернуло наизнанку. Еще и еще раз. Девушка отступила, сжимая в руке бутылку. Красный, почти теряющий сознание парень стоял на
– Нормально все, – обронил Маньяк. – Оклемается чувак…
Дайвер оказался прав – Робинзон действительно оклемался. Позже Марго помогла ему умыться и вздохнула с облегчением, наблюдая за тем, как еще неуверенно, но уже без посторонней помощи тот держится на ногах.
– Ну, и каков будет твой гениальный план?
Услышала Марго голос рулевого и подняла голову. Несмотря на насмешливый тон, в глазах Врубеля не было и тени иронии.
– Сам-то что думаешь? – отозвался Маньяк.
– Думаю, сюда, в ущелье, они не сунутся. Дураков нет.
– Это точно.
– Но у входа тоже ждать не будут… Хочешь откровенно?
– Валяй.
– Поверят в байку, что ты фартовый. Обогнут мыс и будут ждать у выхода после прилива.
– Точно. И я так думаю. Это про второе.
– И? Предлагаешь вернуться?
Маньяк отрицательно покачал головой.
– Одно лишь дополнение: разделятся. Часть останется у входа, часть у выхода.
– Твои предложения?
– Все просто. Возьмем их сверху. Что еще остается? У тебя же была пара гранат.
– Откуда ты…
– Да ладно, чего уж там.
– А дальше как будем?
– Разберемся.
– Ладно, крутой. Определимся по ходу дела.
– Это точно. Тем более, время еще есть. – Дайвер обернулся и взглянул на Марго. – Двигай давай, Февраль. Посмотрим, на что ты способен.
– Трюкач дурак.
Вдруг услышала девушка и вскинула голову. Как оказалось, тихие слова слышала не только она.
– Что ты сказал? – невинно поинтересовался Маньяк.
– Я? – вполне правдоподобно удивился Врубель. – Я ничего не говорил.
Марго нахмурилась. Трюкач. Цитадель. Как это связано? Что-то начало проясняться, только успеть бы понять, что именно.
Потом они долго брели вдоль ущелья. Впереди Врубель – высокий, упрямый, прижимающий к боку АДС. За ним шел Шеф, превосходящий того и в росте, и в развороте мощных плеч. Чуть приотстав, тащился постепенно приходящий в себя Робинзон.
На его лице таяли красные пятна.
Марго остановилась. Она не удержалась – заглянула за край пропасти. В ущелье, где они оставили лодку, плотной пеленой висел туман. Колюче потрескивали в дыму огненные сполохи. В подсвеченной красным пелене стремительно метались длинные, узкие тени.
– Интересно, да?
Девушка оторвалась от жуткого зрелища.
– Кто это? – вырвалось у нее.
– Кто это… Что это… Кто знает!
– Опасен только газ, который они выделяют,
– А тебе газа мало? От которого не спасает ни один противогаз?
– А ты все-все-все знаешь, да?
– Я знаю одно. Что от тех, кто там останется, – веско сказал Маньяк, опасно застыв на краю обрыва, – не останется ничего. И если бы ни вода, вместо твоего Робинзона темнел бы холмик, заваленный камнями.
Дайвер помолчал.
– Но для того, чтобы это выяснить, понадобилась смерть не одного хорошего человека. Какого хрена ты забыла здесь, девочка? – вдруг без всякого перехода спросил он. – Не терпится отправиться на тот свет? Так при чем здесь я?
– Маньяк, я… – она растерялась. – Прости, что обманула тебя. Но у меня не было выбора! У тебя же есть… Или был в жизни самый дорогой человек?
Скажи мне? Ведь был?
Он молчал.
– Ты должен меня понять! Мой брат… Мы были близкими людьми. Он мой близнец. Говорят, похож на меня как две капли воды, – она говорила торопливо, боясь, что он перебьет ее. – Но не в этом дело. Я не знаю, как тебе объяснить, чтобы ты понял! Но я хочу, чтобы… Если я умру, хоть кто-то обо мне поплачет. А так… меня словно и не было на этом свете!
Маньяк молчал, слушая, как она подбирает слова. Но то, что казалось ей значительным и помогло бы достучаться до каменного сердца, ускользало сквозь пальцы, как вода, оставляя в ладонях мелкие камешки банальностей.
– Думаешь, твой брат заплачет по тебе? – наконец хмыкнул дайвер.
– Да. Мой брат заплачет.
– Что же ты ищешь его, а не он тебя?
Она на секунду замялась.
– Он уверен, что я умерла.
– Ага, – Маньяк задумчиво склонил голову. – Складно говоришь. Достает. Но… почему мне кажется, что ты врешь?
– Как это? – она опешила. – Здесь нет ни слова вранья. Тебе и Шеф, и Робинзон подтвердят, что я говорю правду.
– Правда. Неправда. Какая, в задницу, разница, если ты все равно умрешь?
Он сказал это убедительно, как будто доподлинно знал день и час, когда ей предстоит расстаться с жизнью. Марго стало не по себе.
– Ты маньяк. Ты знаешь это, Маньяк?
– Я знаю. Я все знаю, девочка. И еще я знаю то, чего знать не хочу. Ты умрешь. А я буду чувствовать себя виноватым.
Так проникновенно прозвучали его слова, что на короткий миг ей стало его жаль. И вместе с жалостью ее кольнула мысль о том, что она согласилась бы – когда-нибудь потом, в другой жизни – быть рядом с таким человеком как Маньяк. От него веяло несокрушимой стеной, спрятаться за которой мечтает любая женщина.
– Так вот что не дает тебе покоя, – тихо сказал она. – Я заранее освобождаю тебя от чувства вины. И все беру на себя. Тебе легче?
– Нет. Мне не легче. Я не смогу спасти тебя, – на выдохе сказал он. – Как бы ни старался.