Дела семейные (сборник)
Шрифт:
Но в подъезде лифтерша объявила Оресту Ивановичу:
– А вас тут дожидаются.
Под лестницей, рядом с лифтершей, сидела… Люся. Если так можно было сейчас назвать эту пятидесятисемилетнюю, толстую, но очень плохо выглядевшую женщину. Можно было предположить, что она приехала сейчас с Северного полюса: на ней было надето жаркое шерстяное платье с рукавами, сверху еще какой-то жакет и прорезиненный плащ. Адрес Ореста Ивановича Люся, как она ему объяснила, достала через справочное бюро после того, как не нашла его на старой квартире
– Я лечиться приехала, – скорбно объяснила свое появление Люся. – Печень замучила, с сердцем плохо…
Орест Иванович молча пропустил бывшую супругу к себе в квартиру. Она долго и тяжело ворочалась у него в передней, пока разделась. А он отвернулся к окошку, глядел в затянутый жарой Нескучный сад и молчал.
– А где Игорь? – с несвойственной ей прежде робостью спросила Люся.
Он не ответил. Она села, тяжело дыша, как загнанная.
– Восемнадцать лет я в Москве не была…
– Могла бы и еще восемнадцать не приезжать, – не поворачиваясь к ней, отозвался Орест Иванович.
– У нас там медицинская помощь очень плохая…
Орест Иванович упорно молчал. Через некоторое время Люся опять спросила:
– Игорь-то уж работает, наверное?
– Ты забудь, что есть Игорь! – резко сказал Орест Иванович.
Люся достала большой ситцевый, явно мужской платок и заплакала в него шумно, не стесняясь.
– Рада бы забыть!.. Если бы я его тебе не отдала, тот подлец его бы заколотил!..
Орест Иванович вздрогнул. Он вспомнил, что ведь у Люси была еще и девочка.
– Выросла, – пояснила Люся. – Эта сама кого хочешь заколотит.
Она снова заплакала и призналась:
– У меня их двое еще… Замучили они меня!
Оресту Ивановичу хотелось сказать: что посеешь, то и пожнешь. Но он удержался, думая лишь о том, как бы скорее избавиться от Люси, выпроводить ее. Решил, что если она попросится передневать или переночевать, то нужно будет найти любой предлог. Он заставил себя приглядеться к Люсе, и у него явилась мысль, что она пьет: отеки, какая-то желто-черная полнота, вода в глазах, дрожащие пальцы. Он вспомнил, какая она красивая и бойкая была перед самой войной. Что же так ошарашило, сломило эту красивую, бездумную, такую нахальную прежде бабу!..
– Сколько примерно у вас частные врачи за прием берут? – вытерев слезы большим нечистым платком, спросила Люся.
– Не знаю. Я вообще ни у каких врачей не лечусь.
– Счастье твое. А я от уколов вся синяя.
Оресту Ивановичу стало почти тошно. И он спросил глухо:
– Ты чего от меня хочешь?
– Ничего не хочу. Зайти-то надо было… узнать. Как Игорь-то? Наверное, уже институт закончил?
Орест Иванович ничего не ответил: не хватало, чтобы он еще и объяснил ей, что Игорь института не кончил. Интересно, что она-то сама из своих детей сделала? Постепенно гнев Ореста Ивановича стихал. Если бы еще не было так жарко. Непонятно, как это Люся не растает в своем шерстяном платье?
– Чаю бы попить, – попросила из комнаты Люся. – Два дня на вокзале живу.
Орест Иванович согрел для нее чайник. Люся, видимо, догадывалась, что он ничем потчевать ее не собирается, поэтому достала из своей сумки хлеб и сахар.
– Недавно мебель купил?
– Недавно.
– Хорошая… Помоги мне, пожалуйста, в гостиницу устроиться. У меня справка есть, что я на лечение.
Он хотел отказать, но достал записную книжку и вышел в коридор к телефону. Дверь он за собой прикрыл, чтобы Люсе не все было слышно. Связался с бывшим сослуживцем, человеком мощных возможностей, и тот дал ему телефон директора ресторана при одной из гостиниц комплекса ВДНХ.
– Вот поезжай, – вернувшись в комнату, сказал Орест Иванович и подал Люсе адрес.
Она поспешно допила чай и стала собираться.
– Мне бы еще только на лечение устроиться…
Он сурово промолчал: она, видно, думает, что устроиться на лечение – это такое легкое дело. Орест Иванович уверен был, что сейчас Люся попросит еще и денег. По всему было видно, что они ей очень нужны. У него тут же родилось опасение, что если он откажет ей и в деньгах, то она тогда может попытаться разыскать Игоря.
– Я ведь не работаю, – как бы в подтверждение его мыслей сказала Люся. – Полностью от детей завишу.
О муже она не помянула ни слова: наверное, уже давно сидела без всякого мужа.
Орест Иванович достал двадцать рублей. Люся взяла и спрятала их в кошелек, очень истертый и грязный.
– Спасибо тебе большое!
Она опять долго ворочалась в передней. Дыхание ее было тяжелым, оно как будто не вмещалось в большую пустую переднюю.
– Высоко у вас спускаться…
– Можно вызвать лифт.
– Нет, я вниз ехать боюсь, мне плохо делается.
Орест Иванович уже растерянно посмотрел на бывшую свою жену и вдруг сказал тихо:
– До чего ты себя довела, Люся!..
У нее покривились губы, тяжко задышал живот. Она взялась за ручку английского замка, но не смогла с ним управиться, пока Орест Иванович ей не помог. Уже не прощаясь, Люся тяжело пошла вниз по лестнице. И пока она не миновала седьмой и шестой этажи, он слышал, как она дышит.
С минуту Орест Иванович постоял на лестничной клетке. Он подумал о том, что вот сейчас Люся дойдет до первого этажа и там, под лестницей, чего доброго, начнет объяснять лифтерше… Фактически он ее выгнал. Выгнал явно больного человека. Черт с ней, что она когда-то изменила ему, подбросила ему сына. Слава богу, что подбросила: чем бы он теперь жил?
Орест Иванович резко нажал кнопку лифта. Люсю он опередил.
Когда она, держась одной рукой за перила, а другой волоча сумку, одолевала последний лестничный марш, он уже ждал ее внизу.