Дела святейшие
Шрифт:
— Слушай, я заберу у тебя машину. — Полетаев выглядел очень злым. — Надо мной уже все управление смеется.
Даша не ожидала такого приветствия.
— Ты о чем?
— О чем! А ты не знаешь! То она учит инспектора, как регулировать движение, то яйцами кидается... Что с тобой происходит? Тебе что, жить надоело?
— А что, у нас теперь нарушение правил дорожного движения обсуждается службой внешней разведки? — пробурчала Даша, неприятно пораженная его осведомленностью.
— Думаю,
— Понятия не имею.
Полетаев наклонился и что-то шепнул ей на ухо.
В ореховых глазах появилось недоумение, а потом испуг.
Это что значит?
Полетаев снова наклонился и так же шепотом повторил сказанное.
— Правда?! — В голосе Даши звучал неподдельный ужас.
Полетаев радостно покивал головой.
— Чему ты радуешься? — Даша сунула руки в бока. — Я не понимаю, что вообще происходит, по улицам разгуливает...
Полковник захлопнул ладонью рот своей шумной гостье и приложил палец к своим губам. Даша с гневом оттолкнула его руку.
— Нет, объясни мне, почему... почему этот человек еще на свободе?
— Тебя забыли спросить.
Полетаев вынул из кармана платок и тщательно протер ладонь.
— Кстати, ты ничем не болеешь?
Даша недовольно отдувалась.
— Остеохондрозом. И все равно — он не джентльмен.
— Нет, он не джентльмен, — согласился Полетаев. — Он убийца. В общем, я тебя предупредил: еще одно нарушение, и будешь ходить пешком.
Даша отмахнулась:
— Да пожалуйста... Кстати, у тебя машина застрахована?
Успокоившийся было Полетаев тут же выкинул ладонь вперед:
— Так, немедленно верни мне ключи!
— Тихо, юноша. Я просто спросила. — Даша на всякий случай спрятала сумку за спину. — Что, спросить нельзя?
— Нельзя! — зарычал полковник, выходя из себя.— Ничего нельзя, рыжая башка! Нельзя нарушать правила, нельзя лезть в чужую личную жизнь, нельзя кидаться яйцами в наемных убийц...
— Кстати, я так и не поняла, почему он все еще на свободе?
— Да что же это такое!
Не выдержав, полковник схватил ее и попытался отнять сумку. Даша сердито сопела и отбивалась ногами.
— Пусти, гад... слышишь, что говорю? Немедленно отпусти меня... Эфэсбэшная рожа...
Потасовка была в самом разгаре, когда раздались аплодисменты.
— Какая прелестная сцена! — Прислонившись к косяку, в двери стоял Стас. — В вашем возрасте и такой темперамент...
— Это он тебя имел в виду, — отдуваясь, пробормотала Даша.
— Тебя!
— Нет, тебя!
— А я говорю...
Племянник поспешил вмешаться.
— Я имел в виду вас обоих, — пояснил он. — Устроили тут борьбу нанайского мальчика с нанайской девочкой...
—
Полетаев решил не отставать.
— А чего она яйцами кидается?
— Чьими? — не понял Стас.
— По счастью, пока только куриными.
— В тебя? — Стас оглядел дядюшку со всех сторон. — Вроде чистый...
— Если бы в меня! — вздохнул Полетаев. — Она расстреляла два десятка отборных яиц по... — Он шепнул племяннику имя.
У Стаса вытянулось лицо.
— Вот это по-нашему. — Он с уважением посмотрел на Дашу. — Это сильно. И она еще жива?
— А что с ней станется? Скорее взорвут все наше управление, чем вырвут ей хотя бы одну ногу. К тому же она была на моей машине.
— Придется номера менять, — зевнул Стас.
— Уже поменял. — Полетаев с сердитым видом сел на диван. — Ведьма-
Даша уселась напротив — с независимым видом.
— Кстати, ты мне так и не ответил, почему... этот человек все еще на свободе?
Стас рассмеялся и ответил за дядю:
— Потому что он в разработке. И если бы он тебя сегодня пристрелил, ты села бы за срыв операции.
Даша побледнела:
— Если бы он меня сегодня пристрелил, я бы умерла. Какая, к черту, разработка, если он убийца? А если бы он меня и в самом деле застрелил?
— Я бы лично за него ходатайствовал, — прорычал полковник. — Он оказал бы человечеству неоценимую услугу...
Даша хотела ответить, но Стас чарующе улыбнулся и поднял палец:
— Ein moment, meine dame, если не возражаете, я шепну своему дядюшке пару слов, и сразу после этого вы сможете продолжить ваши невинные игрища.
Даша поджала губы:
— «Оказал бы услугу»! Фашисты, одно слово — фашисты...
Не переставая улыбаться, Стас передал Полетаеву-старшему папку, которую все это время не выпускал из рук. От резкого движения разозленного полковника папка выскользнула, и ворох цветных бумажек разлетелся по комнате с веселым шорохом.
Прищурившись, Даша тут же принялась обшаривать взглядом пол.
— А документов-то у них, документов...
Стас сладко потянулся.
— Елы-палы, как я устал! Дашенька, красавица наша, обещаю выполнить любое твое желание, если ты проявишь сострадание и состряпаешь мне что-нибудь на скорую руку. У меня был чертовски тяжелый день.
— Можно подумать, я целый день в солярии пролежала, — заворчала Даша. — Я что вам, домработница?
— Ты ангел с голубыми крыльями! — Тут племянник интимно понизил голос. — Кроме того, насколько мне известно, ты единственная женщина, посещающая эту убогую обитель. И уж если я кому и доверю свой желудок, так только твоим божественным ручкам.