Делай что должно
Шрифт:
– И я!
– поддержала его Ольга. При мысли о сожженном доме где-то в глубине груди у нее зародилась неясная боль.
– Даже если у нас один шанс из тысячи, все равно пойду!
– Двое, - сухо констатировал Тилос.
– Что скажут остальные?
– Не нравится мне это дело?
– оскалился Заграт.
– Что мне до впавшего в детство придурка? Мне бы до своих добраться да за Миршага, старого кореша, поквитаться…
– Извини, Заграт, - ответил Тилос.
– Не получится. Не хотел тебе говорить, но… Клана Серого Когтя больше нет.
– Что?
– заревел Заграт, вскакивая с места и одним прыжком оказавшись около даже не шелохнувшегося Тилоса.
– Что ты сказал, голожопый?
– Его скрюченные пальцы с острыми когтями вцепились в плечи Серого Князя.
– Что с ними стало?
– Майно не были нужны орки в Орочьей пуще, - спокойно ответил Тилос.
– Он через посредников нанял орков для войны - и стравил их с численно превосходящими харазгами. Часть кланов вырезана, часть рассеяна. Женщин и детей жугличи добили прямо в стойбищах.
– Но зачем!
– почти простонал Заграт.
– Чем мы ему помешали? Чем?
– Земля. Жугличам и харазгам нужны новые земли. Кочевникам-жугличам - только степи, охотникам же и земледельцам харазгам - еще и леса. На лесных пожарищах очень хорошо растет рожь. А Майно нужны жугличи и харазги - чтобы раздавить непокорную Приморскую империю.
– Тилос аккуратно отцепил от плеч сведенные судорогой пальцы орка, встал и бережно довел его, полуослепшего от катящихся слез, до кресла.
– Прости, Заграт. Я узнал это вчера вечером от своего человека в Харазге. Та самая радиостанция, знаешь ли. Я не был уверен, что стоит рассказывать тебе это, но… боюсь, ты бы не простил мне, если бы бросил Отряд и потерял возможность отомстить.
Несколько секунд в белой комнате стояла тишина, прерываемая лишь судорожными полувсхлипами-полувзрыкиваниями орка. Тилос отошел к стоящему у стены шкафчику, плеснул в кружку из высокой синей бутыли и молча дал ему выпить. Прозрачная жидкость стекала по сжатым клыкам шамана, выплескивалась на грудь, но он, казалось, не замечал этого. Его руки судорожно сжали кружку, а глаза невидяще смотрели куда-то сквозь стену. Орка колотила мелкая дрожь.
– Клянусь… клянусь, что не оставлю Майно в покое до тех пор, пока не увижу его кишки намотанными на сучья Орочьего леса!
– наконец выдавил он из себя.
– Клянусь, что он умрет самой страшной смертью, которую я только смогу выдумать! Я клянусь…
– Не надо, - мягко остановил его Тилос.
– Клятвами делу не поможешь. Пойдешь с отрядом - будет у тебя шанс отомстить. Но если начнешь пороть горячку - бессмысленно погибнешь, только и всего. Посиди пока, успокойся. Жизнь все еще продолжается.
– На кой мне такая жизнь?
– хрипло пробормотал Заграт, но Тилос уже отвернулся от него.
– Хлаш?
– вопросительно произнес он.
Тролль странно посмотрел на него.
– Ну, а для меня ты что припас?
– как-то отстраненно проговорил он.
– Детям - месть за родичей. Заграту - месть за родичей. Мне?…
– Твоим родичам, насколько я понимаю, ничего не грозит, - пожал плечами Тилос.
– Да ты и не из тех, кто помчится мстить, сломя голову. Тебе я просто расскажу кое-что еще.
– А я хочу это знать?
– почти зло спросил Хлаш.
– Может, мне лучше так и остаться дураком на веки вечные?
– Тебе это не грозит, - вздохнул Тилос.
– Видишь ли, Игра изначально рассчитана на то, что воин Отряда не может повернуть назад. Не может не по принуждению, а по собственному желанию. Вы все зажаты в тисках долга - как вы это понимаете.
– И какой же долг у меня?
– лицо тролля по-прежнему было бесстрастным, но когти судорожно впились подлокотники.
– Игра может происходить лишь в определенных условиях, - жестко сказал Тилос.
– Не допускается развития техники. Не допускаются вредные для войны идеи. Ты думаешь, люди действительно настолько глупы, что тысячелетиями воевали друг с другом, с троллями, орками лишь из-за внешнего несходства? Это Игра, Хлаш, Игра! Где Игрок возьмет войска, сражающиеся не за деньги, но за идею, если люди мирно существуют бок о бок с нелюдями?
– Было бы желание, а дураков всегда хватает, - отозвался Хлаш. Он заметно расслабился.
– Впрочем, я тебя понял. А с чего ты взял, что меня этим можно пронять? Что мне, простаку-троллю из дальнего захолустья, до судеб мира? Тысячи лет все дрались друг с другом - и ничего. Авось и еще столько же подерутся. Или после Игры войны навсегда прекратятся?
– Ты уж выбери что-то одно, - криво ухмыльнулся Тилос.
– Или тебе без разницы, или прекратятся ли войны. Не прекратятся, конечно. Демиурги создавали вас по своему образу и подобию, а уж они-то воевали друг с другом до упора, пока это занятие окончательно не потеряло смысла. А как только этот смысл снова появился - в виде Игры - так сразу же вернулись к истокам.
– Так чем же тебе не нравится Игра, Хранитель?
– Бывший Хранитель, - отрезал Тилос.
– Бывший? Не думаю, - настал черед Хлаша улыбаться кривой вымученной ухмылкой.
– Это вон им, - он кивнул на Ольгу с Теомиром, - можешь вкручивать. Я-то не мальчик, я тебя насквозь вижу. Уж больно название у вас говорящее. Все о судьбах мира печешься, так? Хранитель однажды - Хранитель навсегда?
Тилос заметно вздрогнул.
– А тебе-то что?
– угрюмо спросил он.
– Завидно?
– Да нет, в общем-то. Просто урок тебе впрок не пошел. Хранители чего вы были - мира? Знаний? Значит, отдельные люди - чушь, мелочь. Видел я таких как ты, убежденных… Вот и сейчас ты готов сунуть детишек волку в зубы, лишь бы малюсенький шанс свернуть Игру не упустить. Погибнут, конечно, но вдруг?…
– Ах, вон ты о чем.
– Тилос прошелся по комнате, задумчиво почесывая подбородок. Ольге неожиданно бросилась в глаза его гладкая смуглая кожа лица, словно бы никогда не знавшая бритвы.
– Может, ты и прав, не знаю. Но это не главное. Видишь ли, обычно Отряду не оставляет выбора сама Игра. Если воин не выкладывается на всю катушку, толку от него мало. Поэтому Игра всегда идет так, что выбора у героев нет. Это просто такой закон природы. Я лишь пытаюсь сразу объяснить вам ситуацию. Мое предложение убежища до сих пор в силе, но, боюсь, вы бы возненавидели меня, не скажи я вам всей правды.