Деликатнее нельзя!
Шрифт:
Вот так, уважаемый товарищ, мы с Присыпкиным и двигаемся к нашему светлому завтра.
А если вы нашу точку зрения на коммунизм разделяете, то, значит, и к вашему светлому… Кстати, вы торшеров, по двадцать семь которые, нигде не видели? Импортных! Чудненькие, говорят, торшерчики. Озаряют, хе-хе, дальнейший путь…
Неистовые реформаторы
Надо, непременно надо воздать хвалу наблюдательным карикатуристам! Они давно уже заприметили и внесли в свой «черный список» этакого сверхнерешительного, преосторожного, деревянно-неподвижного чиновника, для которого принять
— Не мешало бы еще подождать, малость поразмыслить, снова поприкинуть, — канючит такой деятель, боязливо ерзая в кресле, которое вдруг сразу делается до крайности жестким и неудобным. — Не зря ведь говорится: семь раз отмерь..
Причем вопрос-то может быть до смешного пустяковым. Скажем, ввинтить лишнюю лампочку для озарения места общего пользования.
А ему не до лампочки. Ему уже мерещатся трагедийные потрясения бытия: строгач за самоуправство, снятие за бесхозяйственность…
Есть, конечно, такие особи. Встречаются. С ними кашу прогресса не сваришь. Страшатся они брать на себя любую ответственность, хоть плачь.
И, стало быть, молодцы карикатуристы.
Однако, мне кажется, в пылу обличения товарищей Неподписывающих (Осторожненских, Перестраховочниковых и т. п.) востроглазые карикатуристы пока еще не успели как следует разглядеть их антипода.
Административная энергия бурлит в нем крутым кипятком. Проекты реорганизаций, планы переделок, наметки преобразований вихрями проносятся в его буйной голове. Едва завидев на пороге кабинета своего сотрудника, он жизнерадостно кричит:
— Давай, давай, милый! Чего менять будем? Чего ломать? Чего вперед двигать? Бросай идею, кидай предложение, сочиняй рационализацию! В момент подпишу! Грешен, люблю прогресс и… как это… обожаю всяческую жизнь… Смелее в бой!
Содрогаясь от собственного энтузиазма, наш реформатор лихорадочно подмахивает кипу «рационализаций», вовсе не давая себе труда представить в подробностях, что же именно из его искрометных «переворотов» может в конечном счете воспоследовать.
Когда-то неизвестный нам тихий и мудрый человек придумал продавать простоквашу в фаянсовых кружках. Вы приносили из молочной такую кружечку, срывали с нее бумажную наклейку и, пожалуйте, тут же потребляли простоквашу посредством чайной ложки.
Но явился (опять-таки неизвестный нам) кипучий реформатор, отринул фаянс и утвердил склянки с узкими горлышками. Не знаю, как вы, а я установил, что вытаскивать простоквашу из такой мини-бутылочки удобнее всего вилкой. Масса острых ощущений, а главное — отменная тренировка выдержки и терпения!
Кстати о бутылках. Сегодня среди уймы бытовых проблем далеко не на последнем месте стоит проблема сдачи стеклотары. Улучив свободную субботу, вы загружаете банками и бутылями все имеющиеся в доме рюкзаки, переметные сумы, чувалы, торбы, сумки для противогазов времен Брусиловского прорыва, не говоря уж об авоськах и наволочках. И, увешанный этими клацающими, гремящими, дзенькающими емкостями, пускаетесь вы в противоположный конец города, с вульгарным звяканьем задевая каждого встречного.
Но вот наконец вы у цели: у заветной фанерной хибарки, к которой вьется поблескивающая стеклотарой очередь. Всего часика два-три неторопливых разговоров с соседями по очереди о коварстве погоды и видах на команду «Урожай» — и
Так вот, в те же времена фаянсовых кружек для простокваши — лет тридцать пять — сорок назад — разъезжали по городским дворам скрипучие подводы с веселыми коробейниками, у которых полным-полна была тележенька таких остродефицитных для юного населения товаров, как «уйди-уйди», «тещин язык», надувные шарики, мячи и прочая роскошь. И мы, мальчишки, с превеликим рвением под метелку изымали из кухонных шкафов всю наличную стеклотару и вперегонки спешили к веселым коробейникам — обменять пустопорожнюю посуду на соблазнительные забавы. И всем было хорошо — и нам, и родителям, и коробейникам…
Но опять-таки явился лихой реформатор, упразднил «уйди-уйди», разогнал веселых коробейников и возвел фанерные хибары «по приему стеклотары» — превосходные заведения для унылого и бессмысленного убивания времени, которого, как известно, и без того не хватает.
Конечно, патриархальный скрип телеги не вяжется с сегодняшними урбанистическими ритмами. Но ведь есть и автофургончики и грузовые мотороллеры… Однако реформатор хорошо сделал свое дело: добрая традиция за многие годы, кажется, вовсе выветрилась из памяти тех, кому городским сервисом ведать надлежит.
Впрочем, отдадим и должное: многое из несправедливо в свое время «реформированного» — от лотерей до мюзик-холлов — успешно восстановлено. Тем не менее административный зуд и сегодня не дает кое-кому спокойно спать.
На симпатичной улице Солнечной в городе Песчанске чуть ли не год строили павильон для продажи овощей. Ажурные конструкции, пластик и прочий полезный модерн… И выстроили наконец и уже наметили завезти к торжественному открытию павильона пышные охапки петрушки-сельдерюшки, как вдруг — бац! — происходит реорганизация местной торговой сети. Из системы Курортторга, коему принадлежал павильон, изымается именно торговля овощами. И передается Плодоовощторгу.
В дирекции Курортторга воцаряется волнение, переходящее в панику. Строили, понимаешь, старались, а тут — отдавать чужому плодоовощному дяде? Не бывать этому! И директор Курортторга тов. Верба спускает директиву: павильон ободрать как липку, а за металлический каркас с нового хозяина слупить пять тысяч рублей.
Ободрали павильон, оставили жалкий скелет. Предъявили счет Плодоовощу. Тот платить отказался. Колеса торгового прогресса забуксовали в мелкой лужице межведомственного конфликта.
Не будем с ученым видом знатоков выносить поспешные суждения о степени полезности данной реформы. Очень может быть, что мы еще не доросли до понимания ее сокровенного смысла. Возможно, ее авторы руководствовались высшей, недоступной нам мудростью. Не исключено, что переброска петрушки-сельдерюшки из одного торга в другой приведет в конечном счете к неслыханному процветанию местного овощеводства… А пока отметим только голый наличный факт: в результате этой акции местные жители вынуждены тащиться за овощами в другой конец города.