Деликатное поручение
Шрифт:
— Все так живут, — усмехнулся Герасим Севастьянович.
— А я не хочу как все. — Юрий Данилович резко поднялся и вышел из мотеля.
Остальные участники группы выживания какое-то время сидели молча. Разговаривать никому не хотелось.
— Саша не звонил? — нарушил тишину Сергей Юшин, обращаясь к Солонину.
— Нет, — отрицательно покачал головой Виктор.
— Завтра утром мы отправляемся дальше, ему придется нас догонять. Ждать мы не можем.
Утром Александр Борисович тоже не появился, и группа
Виктор все-таки попробовал набрать номер Турецкого, но, как он и предполагал, абонент оказался временно недоступен.
«Надеюсь, что с ним ничего не случилось», — думал Солонин в машине.
Мысль о том, что Александр Борисович мог попасть в какую-нибудь передрягу, а он, находясь практически рядом, был не в состоянии оказать ему помощь, не давала Виктору покоя.
Чтобы отвлечься от этих мыслей, Солонин еще сильнее сконцентрировался на фигуре Юрия Даниловича.
Профессиональное чутье подсказывало ему, что развязка близка.
3
Расставшись с Сэмом и Алешей, Турецкий с Майклом направились к своей машине. Надо было возвращаться в лагерь.
— Саша, что ты собираешься делать дальше? — спросил Майкл.
Александр Борисович не знал, что делать дальше.
Совершенно не знал. Он попробовал действовать законным путем, попробовал незаконным.
В обоих случаях результат оказался нулевым.
Не совсем нулевым, конечно, но и похвастаться тоже было нечем.
— По крайней мере, я знаю, что мальчик жив, — сказал себе Турецкий. — Он в надежных руках и хочет вернуться в Россию. А это уже кое-что.
Вспомнив о надежных руках Сэма, Александр Борисович пощупал опухшую половину лица и посмотрел в боковое зеркало машины.
Тот еще видок!
Уже начало светать, и Александр Борисович в очередной раз восхитился красотой местной природы.
— У вас очень красивая страна, Майкл, — сказал он.
— Да, — с гордостью ответил тот. — Но я слышал, что Россия тоже красивая.
— Да, красивая.
Александр Борисович снова посмотрел в боковое зеркало.
За ними ехало три военных джипа.
«Черт, Сэм… — подумал Александр Борисович. — Зачем же так?»
Джипы прибавили скорость.
— Майкл, — сказал Турецкий, — похоже, у нас проблема. Ты можешь предположить, кто это?
— Не знаю. — Майкл бросил быстрый взгляд на Александра Борисовича. — Но они мне уже сигналят, чтобы я останавливать машина. Мы должны будем сразу выходить с поднятыми руками. И не надо ничего говорить, пока они сами нас не спросить.
— Это не бандиты? — спросил Александр Борисович. — Может, не стоит останавливаться?
— Нет, это военные, — ответил Майкл, сбавляя скорость. — Они могут арестовать тебя как иностранный шпион, а меня — как друг иностранный шпион.
— И что тогда с нами будет? — поинтересовался Турецкий.
— Нас обоих расстрелять, — объяснил Майкл, — а тебя перед этим еще бить.
— Чтобы я сказал военную тайну? — криво усмехнулся Александр Борисович.
— Нет, чтобы просто бить, — успокоил его Майкл.
Майкл, съехав на обочину, остановил машину. Два джипа остановились перед ними, перегородив дорогу, третий таким же манером остановился за ними.
Майкл тут же вышел из машины и поднял руки вверх. Александр Борисович Турецкий, хотя ему это было не по душе, последовал примеру Майкла.
«В чужой монастырь, — вспомнил Александр Борисович народную мудрость, — со своим уставом не ходят».
Одновременно из всех трех джипов выскочили вооруженные автоматами люди в камуфляжной форме и принялись их обыскивать.
Оглядев саванну, Александр Борисович подумал, что о правах человека в данный момент лучше не заикаться.
А еще он мысленно поблагодарил Федора Хмелева, настоятельно советовавшего ему не иметь при себе никакого оружия.
Тем временем из первого джипа вышла молодая женщина. Она тоже была одета в камуфляжную форму и, судя по тому, как вытянулись остальные бойцы при ее появлении, была здесь главной.
Когда она приблизилась и Александр Борисович Турецкий увидел ее лицо, у него отвисла челюсть.
Если бы Александр Борисович был героем американского боевика, то в данный момент он бы сказал только одну фразу. Он бы сказал: «Твою мать!»
Но он был помощником заместителя генерального прокурора Российской Федерации и, если верить словам художника с московской автомобильной стоянки Сереги, хорошим мужиком.
Поэтому вместо фразы «Твою мать!» он произнес всего лишь одно слово.
Да и то про себя.
Он сказал: Мия…
Это была Мия, так неожиданно разорвавшая их отношения.
Мия, уехавшая на родину, не попрощавшись.
Мия, которую Александр Борисович Турецкий, несмотря на все свои попытки, так и не смог забыть.
Мия, встреча с которой здесь, на ее родине, в Намибии, была насколько вероятной, настолько и неожиданной.
Мия не узнала Турецкого.
Внимательно осмотрев обоих пленников, а они оказались именно пленниками, Мия резко обратилась на местном языке к Майклу.
— Она хочет видеть наши документы, — перевел Майкл. — Саша, надеюсь, у тебя есть при себе паспорт.
К счастью, паспорт у Александра Борисовича с собой был.
Но в данный момент ему было не до паспорта.
Он смотрел на Мию и не мог поверить, что она не узнаёт его. Он был готов закричать: Мия, это же я! — но мрачные физиономии стоящих вокруг африканцев с автоматами на изготовку остановили его.
У Турецкого взыграла мужская гордость.
«Ну и к черту! — подумал он, наблюдая, как Мия рассматривает его паспорт. — К черту!»