Делирий
Шрифт:
— Он был просто уверен в победе, так как за его спиной стоял американский ИСРАЭЛ.
— Стоять-то стоял, да только почему-то с тобой они не справились, хотя ты сражался один. На нас опираться не стал.
Роман покраснел.
— Извините, удар был неожиданным.
— Для тебя не должно быть ничего неожиданного. Ты внук Крышеня, наш будущий. — Малахов замолчал, глянув на Тамерлана.
— Боюсь, у нас нет времени разгадывать замысел Феллера, — тем же скрипучим «саксаульским» голосом заговорил Захария Салахутдинович. — Надо форсировать выход на Кочевника, чтобы Феллер не успел разрядить вторую «закладку».
— Не понимаю, как это можно сделать самостоятельно, — пробормотал Роман, размышляя над последними словами координатора. Что он хотел сказать? Ты наш. кто?
— Самостоятельно — вряд ли, — кивнул Малахов. — Ему кто-то помог. Вполне возможно — сам Кочевник.
— Тогда это его замысел.
— Не похоже, Поводыри действуют тоньше. До сих пор им удавалось загребать жар чужими руками. Я имею в виду не Ковчег, а человечество в целом.
— Как это? — не понял Роман.
— Они создали целую армию «богоизбранных» халдеев, масонов, адептов орденов и сект, рефаимов, да сами же закулисно и управляют ею, внушив лютую ненависть к себе подобным. Но не суть. Поговорим о главном. Захария прав, надо срочно брать Фурсенюка, пока Феллер с ним не пересёкся. Завтра поедешь в Питер.
— Знаю.
— Ты готов?
Роман постарался отгородиться от двух внимательных, оценивающих, проникающих в душу взглядов, и, судя по тому, как переглянулись гости, это ему удалось.
— Готов!
— Тебе придётся контактировать с Поводырём.
— Да хоть с самим Сатаной!
— А это значит, — не обратил Малахов внимания на его фразу, — тебе надо вовремя опереться на силу нашего эгрегора. Иначе потерпишь поражение и дела не сделаешь. Запомни одну деталь: перед тем как ударить, рептилоиды скачком изменяют температуру тела, и зрачки у них при этом расходятся крестиком. Кочевник — рептилия в облике человека. Значит.
— Понял.
Олег Харитонович и его суровый спутник снова переглянулись. Затем Малахов хлопнул себя ладонями по бёдрам, встал.
— Что ж, будем надеяться, что ты управишься. В Питер тебя повезёт Кудеяр.
— Кто?
— Мужичонка, что вёз тебя в Президент-отель. Бывший автогонщик, между прочим. Аль не понравился?
Роман припомнил сумрачную внешность водителя «БМВ».
— Неразговорчивый, но вроде бы ничего.
— Ничего! — фыркнул Олег Харитонович. — Побольше бы нам таких «ничеговых».
В этот момент открылась дверь в спальню, и в проёме, как привидение, возник Ылтыын, одетый в свой каждодневный модный костюм.
— Здрасьте вам.
Оба гостя повернулись к нему.
— Выглядишь как с креста снятый, — сказал Олег Харитонович с виновато-одобрительными интонациями. — Чего встал? Лекарь говорит, тебе лежать надобно.
— В Питер его отвезу я, — кивнул эскимос на Романа. — Не нужно никого тревожить.
— Береги силы, они тебе в скором времени понадобятся.
— Для чего? Я почти в норме, а к завтрашнему утру вообще буду как огурчик. Рома не возражает, чтобы его напарником был я.
Все посмотрели на Романа.
— Не возражаю, — с удовольствием сказал он.
Тамерлан молча двинулся к двери, исчез, не сказав ни слова.
— Суровый мужик, — глядя на Малахова, сказал Ылтыын бесстрастно.
Олег Харитонович покачал головой.
— Прощайте пока. — И тоже направился к выходу.
Стукнула дверь. Приятели остались одни.
— Разве ты его не знаешь? — кивнул на дверь Роман.
— Тамерлана? Только слышал от других, лично не встречался ни разу. Но если сам
Тамерлан явился к нам, значит, наше руководство что-то беспокоит.
— Реакция нашего злейшего друга Арчибальда.
— Да, верить этому лживому псу нельзя. Пойду-ка полежу. — Ылтыын развернулся в спальню.
— Тебе плохо? — встревожился Роман. — Зачем вставал?
— Всё в порядке, но если есть возможность поспать, я ею пользуюсь. За всю свою разведжизнь я недоспал лет пять.
Ылтыын разделся, лёг.
Роман просканировал его, особых нарушений в работе энергетических центров не обнаружил, подправил верхний лёгочный «меридиан». Делать ничего не хотелось, хотелось к Юне, однако он заставил себя подсесть к компьютеру и вывел на экран информацию о Кочевнике.
Выехали из Москвы в семь утра, когда улицы столицы ещё не были забиты транспортом под завязку. В половине девятого «Маруся» пересекла границу Московской области.
Роман приготовился к созерцанию мелькавших по сторонам Ленинградского шоссе пейзажей, как вдруг почувствовал смутное беспокойство, не связанное с лихой манерой езды Ылтыына. Прислушался к себе.
Сигнал тревоги подавал тот отдел интуиции, который заведовал сердечными делами. Что-то произошло в Пскове, и связано это было с Юной.
Он взялся за айком.
Юна не ответила ни с первого раза, ни со второго, ни с третьего. Молчал и домашний телефон.
— Что случилось? — покосился на пассажира водитель.
— Не отвечает, — сквозь зубы процедил Роман. — Притормози-ка.
Ылтыын послушно остановил машину на обочине дороги.
Роман закрыл глаза, сосредоточился на образе Юны.
Загоревшаяся в воображении звезда лучиком метнулась вдаль, нашла Псков, квартиру Волкова, облетела её кругом и вернулась обратно.
— Её нет дома!
— На работе, — предположил Ылтыын.
— Мы договорились, что она уволится.
— Поищи там на всякий случай.
Роман послушался, представил карту города, нашёл на ней офис рекрутерского агентства «На хуторе».
К своему удивлению, он почувствовал знакомый ментальный отклик: гипоталамус уловил «родной» свет ауры. Юна почему-то и впрямь находилась в этот ранний час (на работу она обычно ходила к десяти) в офисе агентства. Либо в здании, где располагался офис.