Дело беспокойной рыжеволосой
Шрифт:
— Стоп. Или мы закончим со всем быстрее, чем нам хочется, — предостерегает он.
В какой-то момент мне кажется, что он рассердился, но тут он улыбается, а в его горящих глазах я вижу удивление.
— Ты неотразим, — заявляю я, надув губы.
— Даже сейчас? — сухо спрашивает он.
Я киваю.
— Не отвлекай меня, или я заткну тебе рот кляпом.
— Мне нравится тебя отвлекать, — упрямо шепчу я.
Он глядит на меня, подняв брови.
— Сейчас
А! Я пытаюсь спрятать улыбку. Еще совсем недавно меня бы напугала такая угроза. Я бы никогда не осмелилась поцеловать его без разрешения, тем более в этой комнате. Теперь я понимаю, что больше его не боюсь. Это откровение для меня, приятное откровение. Я отвечаю ему озорной улыбкой, и он тоже усмехается мне.
— Не балуйся, — рычит он, отходит на шаг, глядя на меня, и бьет кожаными наручниками по ладони. В общем, пугает меня. Я пытаюсь овладеть собой; кажется, мне это удается. Он снова подходит ко мне. — Вот так-то лучше, — бурчит он и снова наклоняется ко мне.
Я удерживаюсь от искушения дотронуться до него, но вдыхаю его восхитительный запах, до сих пор свежий после ночного душа. М-м-м… Прямо хоть консервируй его на память.
Я ожидаю, что он наденет наручники на мои запястья, но он застегивает их выше локтя. Из-за этого я волей-неволей выгибаю спину и выпячиваю вперед грудь, хотя локти находятся на некотором расстоянии. Покончив с этим, он отходит и любуется на меня.
— Как себя чувствуешь? Порядок? — спрашивает он.
Поза, признаться, не самая удобная, но я настолько охвачена желанием узнать, что он предпримет дальше, что одобрительно киваю, изнемогая от страсти.
— Хорошо.
Он достает маску.
— По-моему, ты уже достаточно всего насмотрелась, — бормочет он и надевает маску мне на глаза. От страсти мне уже не хватает воздуха. Ух ты! Почему он не хочет, чтобы я смотрела на его действия? Вот я стою на столе, со связанными локтями, на коленях, и жду — сладкое предвкушение бродит в моем животе, жаркое и тяжелое. Я по-прежнему слышу его и повторяющийся мелодичный и размеренный ритм музыки. Еще минуту назад я его не замечала.
Кристиан отходит от меня. Что он делает? Ага, он выдвигает какой-то ящик комода, потом задвигает. Через мгновение он возвращается, я чувствую, что он рядом. В воздухе висит острый, насыщенный мускусный запах. Он восхитительный, у меня прямо-таки текут слюнки.
— Мне не хочется портить любимый галстук, — бормочет он и медленно развязывает узел.
Я отрывисто всхлипываю, когда кончик галстука ползет по моему телу. Мне щекотно. Он опасается, что испортится его галстук? Я вслушиваюсь, пытаясь угадать, что он хочет делать. Он трет руки. Костяшки его пальцев внезапно гладят мне щеку, движутся по скуле.
Его прикосновение вызывает во мне восхитительную дрожь возбуждения, все мое тело напрягается. Его рука, скользкая от сладко пахнущего масла, скользит по моему горлу, ключице,
Другую руку он кладет мне на плечо и начинает другое медленное путешествие по моей ключице. Я издаю тихий стон, когда он спускается к моим напрягшимся грудям, мне хочется большего. Какая сладкая пытка! Я еще больше выгибаю спину под его прикосновениями, но его руки скользят по моим бокам, медленно, размеренно, в такт музыке, и всячески избегают касаться моей груди. Из меня опять вырывается стон, и я не понимаю — стон удовольствия или разочарования.
— Ты так прекрасна, Ана, — бормочет он хриплым голосом, прижавшись губами к моему уху.
Его нос движется по моей шее и спускается вниз, массируя мою грудь, живот… Потом Кристиан опять целует меня в губы, а его нос движется опять по моей шее, горлу… Черт побери, я вся горю… от его близости, его рук, слов…
— Скоро ты станешь моей женой, и я буду владеть тобой, — шепчет он.
О господи…
— Любить и беречь.
Ах…
— Я боготворю тебя.
Я запрокидываю голову и издаю сладкий стон. Его пальцы движутся по моему лобку, раздвигают половые губы; он трет ладонью клитор.
— Миссис Грей, — шепчет он, не прекращая движений.
Я не в силах удержать стон.
— Да, — шепчет он, не замедляя ритма. — Открой рот.
Мои губы и так раскрыты от учащенного дыхания. Я раскрываю их еще шире, и он кладет мне в рот металлический предмет, большой и холодный. Он напоминает мне большую деткую соску, но на нем много мелких бороздок, а на конце что-то, похожее на цепь.
— Соси, — приказывает он. — Сейчас я вставлю это внутрь тебя.
Внутрь меня? Куда внутрь меня? От испуга сердце уходит в пятки.
— Соси, — повторяет он и прекращает меня гладить.
Нет, только не останавливайся! Я хочу крикнуть эти слова, но мой рот занят. Его смазанные маслом руки снова поднимаются по моему телу и, наконец, накрывают мои обездоленные груди.
— Соси, не останавливайся.
Он осторожно крутит мои соски большим и указательным пальцем; они напрягаются, посылают волны удовольствия в мой пах.
— У тебя такие красивые груди, Ана, — восхищается он, и в ответ мои соски еще больше твердеют.
Он одобрительно мурлычет, а я задыхаюсь от страсти. Его губы движутся вниз по моей шее к груди, покусывая и подсасывая мою кожу, приближаются к соску, и вдруг я чувствую, как его сдавило зажимом.
— Ах-х!
Из моего рта вырывается стон, несмотря на затычку. Господи, это ощущение такое восхитительное, грубое, болезненное, приятное… о-о-о! Он ласкает языком зажатый сосок и в это время зажимает другой. Укус второго зажима такой же жесткий и приятный. Я громко кричу.