Дело чести
Шрифт:
— Понятно мэм.
— Хорошо. Пока ты этим занят, я пойду и приму надлежащий Президенту вид. И я полагаю — она улыбнулась Несбитту и ЛеПику — также не повредить вытащить из кроватей и остальных членов кабинета. Если мы не спим, они тоже не должны!
Адмирал леди дама Хонор Александер-Харрингтон хранила спокойствие на лице и в глазах, сидя в хевенитском шаттле и глядя в илюминатор. Только те, кто очень хорошо знал ее заметили бы тревогу по медленному, постоянному подергиванию кончика хвоста серо-кремового древесного кота, восседавшего у нее на коленях.
Капитан
Предпочтительно в качестве военного представителя Мантикорского Альянса для церемонии подписания принятой ею безоговорочной капитуляции униженого и побежденного правительства Хевена среди дымящихся руин города Новый Париж.
К сожалению — или, возможно, к счастью, — он также знал землевладельца достаточно хорошо, что бы не предлагать любые такие скромные модификации ее собственного плана. Землевладелец небыла одним из тех людей, которые взрываются в вулканической ярости когда бывают недовольны, но потребовалась бы более стойкая душа чем у Хаука, чтобы добровольно подставиться под ледяной вгляд миндалевых карых глаз и спокойному, благоразумному сопрано, которым она словно скальпелем препарирует любой небольшой проступок привлекший ее внимание.
Ерунда! сказал он себе. Я бы рискнул в ту же минуту, если бы решил что ситуация критическая. Да, конечно! Он покачал головой. Не удивительно, полковник ЛаФолле стал седым.
Он посмотрел на капрала Джошуа Аткинсона и сержанта Клиффорда Макгроу, других членов личного отряда землевладельца. Как ни странно, ни один из них не выглядел особенно спокойным.
Бывают моменты, думал он, когда я действительно начинаю завидовать некоторым гвардейцам, кому выпало заботиться о трусливых землевладельцах-домоседах. Это должен быть легче по уровню адреналина.
Хонор не нужны были физические признаки, чтобы распознать напряжение своих телохранителей. Её эмпатическое чувство ощущало поток их эмоций, но даже без этой способности она знала всех троих достаточно хорошо, чтобы представлять, о чём они думают в этот момент. Если на то пошло, сейчас она не чувствовала и того раздражения ими, которое порой ощущала. То, что всё происходящее было её идеей, не позволяло и ей самой избавиться от нервного напряжения.
Ох, прекрати это, сказала она себе, лаская уши Нимица настоящей, правой рукой. Конечно ты нервничаеш! Но если ты хотела избежать стрельбы в конце концов, то какой у тебя был выбор? И по крайней мере Причарт, кажется, говорит все правильно — или Томас Тейсман говорит это за нее, во всяком случае — пока.
Это был хороший знак. Это должно было быть хорошим знаком. И вот она сидела в удобном сиденье, делая вид что
Элоиза Причарт стояла на посадочной площадке шаттлов на крыше здания, которое вновь стало башней Перикард после восстановления Томасом Тейсманом республики.
Массивная, сто пятьдесяти летняя башня имела несколько других имен за время существования Народной Республики Хевен, в том числе Башня Народов. Или, если на то пошло, горько-ироническое "Башня Правосудия". когда в ней была расположена жестоко репрессивная Государственная Безопасность, которая поддерживала верховенство Роба Пьера и Оскара Сен-Жюста. На самао деле, никто не знал сколько людей навсегда исчезло в подвальных помещениях Госбезопасности во время допросов и сидения в камерах. Однако, их было более чем достаточно, и ужасных обвинений в применении пыток и тайных казней, которые прокуратуре действительно удалось доказать было достаточно, чтобы выиграть сто тридцать семь смертных приговоров.
Сто тридцать семь смертных приговоров лично подписала Элоиза Причарт, один за другим, без единого сожаления.
Сам Пьер предпочел другую квартиру и переехал в его личную жилую площадь на совершенно другое место вскоре после восстания Уравнителей. И, с учетом прошлых ассоциаций с башней, это был редкий случай, когда Причарт была в чем-то согласна с "гражданином председателем". Но в конце концов, и несмотря на некоторые довольно значительные личные оговорки — не говоря уже о беспокойство по поводу возможного неправильного представления общественности — она решила вернуть президентскую резиденцию на традиционное место еще с времен до Законодателей — на верхние этажи башни Перикард.
Некоторые из ее советников отговаривали ее, но она больше доверял своим инстинктам, чем их осторожности. И, по большому счету, граждане восстановленой Республики правильно поняли ее сообщение и вспомнили, что башня Перикард была названа в честь Мишель Перикард, первого президента Республики Хевен. Женщины, чьи личные идеи и усилия непосредственно привели к созданию Республики. Женщины, чья руководящая рука написала конституцию, восстановлению которой Элоиза Причарт, Томас Тейсман, и их союзники посвятил свою жизнь.
Эти знакомые мысли пробегали в её мозгу, успокаивая своей привычностью, пока она наблюдала, как шаттл флота заходит на посадку. Его сопровождали ещё три шаттла — штурмовых шаттла, тяжело нагруженных вооружением на внешних подвесках, — которые осторожно зависли сверху на антигравах. Ещё больше атмосферных истребителей настороженно кружили вокруг, перекрывая воздушное пространство в радиусе пятнадцати километров от башни для всего гражданского движения, пока пассажирский шаттл садился на площадку с чёткой, профессиональной точностью, какую только и можно было ожидать от личного пилота Томаса Тейсмана. Младший лейтенант Андре Бопре не случайно стал постоянным шофёром главнокомандующего флотом, поэтому логично было выбрать именно его, когда Тейсман решил, что для их неожиданного гостя ему нужен лучший пилот, какого только можно заполучить.