Дело длинноногих манекенщиц (Сборник)
Шрифт:
– Служащие аэропорта – это сборище старых баб.
– А! – это могло означать что угодно. – Такие сведения могу поискать. Что еще?
– Ничего.
– Мы забыли о другом мелком происшествии.
– Слушаю вас.
– Этот коридорный с шестого, этажа… неинтересный тип, о котором мы кое-что знаем… Это был не ваш человек?
– Полковник!
– Я ни секунды так не думал. Вы знаете, что он умер, сломав себе шею?
– Должно быть, тяжкий несчастный случай, – заметил я сочувственно.
Де Граф допил коньяк и встал.
– Мы
– Вы действительно неплохо информированы, – похвалил я.
– Тут, в Амстердаме, мы все во власти закона, – похоже, он меня не слышал. – Ни я, ни вы не исключение.
– И не рассчитывал на это, – вставил я невинно. – Итак, сотрудничество. А теперь – цель моего визита. Когда я мог бы с вами побеседовать?
– В моем бюро в десять, – он без удовольствия обвел ресторан взглядом. – Тут не место и не время.
Я вопросительно вскинул брови.
– У отеля «Рембрандт», – понизил голос де Граф, – мировая известность как у места, которое насквозь прослушивается.
– Вы меня удивляете, – откликнулся я. Де Граф вышел. А я задумался: черт побери, он что, полагает, что я случайно выбрал отель «Рембрандт»?
Кабинет полковника де Графа ничем не напоминал номер в «Рембрандте». Довольно большая комната, но унылая, голая и деловая, обставленная главным образом серо-стальными шкафами для бумаг, серо-стальным столом и такими же креслами, к тому же и твердыми, как сталь. Но уж во всяком случае такая обстановка вынуждала человека сосредоточиться на предмете разговора, тут не было ровным счетом ничего, что отвлекало бы внимание или взгляд. Де Граф и я после десятиминутного вступления как раз и сосредоточились, хотя, полагаю, де Графу это давалось легче, чем мне. Минувшей ночью мне допоздна никак не удавалось заснуть, а в подобном случае трудно быть в идеальной форме к десяти часам холодного и ветренного утра.
– Все наркотики, – согласился де Граф. – Конечно, нас интересуют все наркотики: опиум, гашиш, амфетамин, ЛСД, кокаин, – чем только пожелаете, майор, тем и займемся. Все эти средства либо убивают, либо ведут к смерти. Но на сей раз стоит ограничиться действительно самым грозным – героином. Согласны?
– Согласен, – отозвался с порога низкий резкий голос. Я обернулся: высокий мужчина в хорошо сшитом темном костюме, с холодными, проницательными серыми глазами, симпатичным лицом, которое очень легко могло перестать быть симпатичным, на вид очень профессиональный. Относительно его профессии сомнений не возникало. Полицейский, и причем не такой, которого можно недооценивать. Он закрыл дверь, подошел ко мне легким пружинистым шагом человека значительно моложе сорока с хвостиком, хотя ему было никак не меньше, протянул руку и назвался:
– Ван Гельдер. Я много слышал о вас, господин майор.
Это навело меня на размышления, однако я решил воздержаться от комментариев, улыбнулся и пожал ему руку.
– Инспектор ван Гельдер, – представил де Граф. – Шеф нашего отдела по борьбе с наркотиками. Он будет с вами работать, майор. И обеспечит вам наилучшее сотрудничество, какое только возможно.
– Искренне надеюсь, что нам будет хорошо работаться вместе, – ван Гельдер улыбнулся и сел. – Расскажите, чего вы добились у себя. Считаете ли вы, что уже можете ликвидировать в Англии сеть доставки наркотиков?
– Пожалуй, да. Это отлично организованный распределительный канал, очень плотный, почти без брешей, и именно поэтому мы смогли установить десятки торговцев, а также нескольких главных распределителей.
– Итак, вы можете ликвидировать эту сеть, но не хотите. Оставляете ее в полном покое?
– Иначе трудно, инспектор. Ну, ликвидируем эту, так следующая уйдет так глубоко в подполье, что уже никогда ее не обнаружим. Сейчас же мы можем выловить их в любой момент. Важнее, выявить, как эта пакость попадает в страну и кто ее доставляет.
– И вы полагаете, – ясное дело, иначе вас бы здесь не было, – что доставка ведется отсюда? Либо из этого района?
– Не из района. Отсюда. И вовсе не предполагаю – знаю. Восемьдесят процентов тех, кто у нас под наблюдением, – я имею в виду распределителей и их посредников, – связаны с вашей страной. Точнее говоря с Амстердамом. Почти у всех здесь родственники или друзья. Поддерживают контакты, лично ведут дела либо ездят сюда в отпуск. Мы потратили пять лет, чтобы составить досье.
– А есть копии этих документов? – спросил ван Гельдер.
– Одна.
– У вас?
– Да.
– При себе?
– В одном безопасном месте, – я коснулся пальцем головы.
– Наибезопаснейшем, – признал де Граф. И добавил задумчиво:
– Разумеется, до тех пор, пока вы не наткнетесь на людей, которые будут склонны отнестись к вам так же, как вы относитесь к ним.
– Не понимаю вас, полковник.
– Я говорю загадками, – любезно согласился де Граф. – Хорошо, согласен. Не буду говорить обиняками. Мы тоже знаем о нашей недоброй репутации. Хотелось бы, чтобы это не было правдой, но увы. Знаем, что товар доставляется сюда оптом. Знаем, что уходит он в розницу, но понятия не имеем – ни откуда, ни как.
– Это уж ваш двор, – коротко заметил я.
– Наш… что?
– Ваше дело. Это происходит в Амстердаме, а вы стоите на страже закона в Амстердаме.
– Вы за год завели себе много друзей? – любезно поинтересовался ван Гельдер.
– Я работаю в этой области вовсе не для того, чтобы заводить друзей.
– Вы работаете в этой области для того, чтобы истреблять людей, которые истребляют других людей, – примирительно сказал де Граф. – Мы знаем о вас. У нас на эту тему прекрасное досье. Не угодно ли взглянуть?