Дело дрянь
Шрифт:
Не сумев подобраться к ней поближе, похитители разработали, подготовили и провели похищение, пока коллекция и сама статуэтка находились в России, где привычное разгильдяйство быстро довело организаторов выставки до столь плачевного результата.
Я свернула бумаги и убрала их обратно в папку.
Вагон мягко покачивался на рельсах; колеса стучали привычную песню железных дорог. Хотелось отдохнуть, наблюдая, как проносятся и исчезают в темноте леса и поля, и уснуть, а проснуться уже в Северогорске…
Внезапно мне показалось, что за мной наблюдают.
Я подбадривающе улыбнулась.
— Вы читали про Чэн, — сказала она. — Вы интересуетесь Просветленной?
Вот те раз. И не то удивительно, что она умудрилась разглядеть с нижней полки мелкий шрифт, когда я просматривала парфимовский текст, а то, что она тоже явно что-то знала про нашу китайскую святую.
— Интересуюсь, — ответила я, слегка свешиваясь вниз и наблюдая за миниатюрной восточной девушкой, — а ты случайно не поклонница богини? — пользуясь случаем, я решила порасспросить девушку и разузнать побольше о загадочной Чэн.
— Чэн — не богиня, — ответила на мой вопрос Су. — Она — Просветленная, та, что очистила свою карму и душу настолько, что стала кем-то вроде… ваших святых. В учении Будды вообще отсутствует понятие «бог» или «богиня», хотя нечто подобное богам есть и у нас. А почему это вас интересует?
— Да так, пришлось недавно прочитать одну статью. Там говорится, что статуэтки, изображающие Чэн, такие маленькие…
— Нэцкэ. Это называется нэцке, — ответила Су с радостной улыбкой, принимая меня, очевидно, за полного профана в делах восточных, что было, разумеется, совсем не так.
— Да нет, покрупнее, — я показала примерный размер моей статуэтки. — Так вот, там говорилось, что Чэн — нечто типа богини, сначала очень древней, а потом перекочевавшей в одну из ветвей буддизма, и что ее статуэтки собираются в храме в одной китайской провинции. И вроде как эти изображения… — Я замялась, будто бы вспоминая, а на самом деле желая узнать, действительно ли было что-то особенное в статуэтках Чэн, и тем более в той, которую я искала; мне показалось, что Су вполне могла знать что-нибудь о Чэн, мне, коренной россиянке, неизвестное.
Су тут же с готовностью продолжила незаконченную мысль, «напоминая» мне то, что я «забыла»:
— Эти изображения открывают глаза на мир, позволяя увидеть его таким, каков он есть… — Она неожиданно нахмурилась, словно старшая сестричка, узревшая беспорядок, наведенный младшенькими братьями, и добавила: — Но вместе с тем могут и отвести глаза, ослепить… как у вас говорят, навести порчу. Все зависит от кармы и намерений. К сожалению, многие из храмов и алтарей Чэн были разграблены во время войн. Многое увезли за границу, кое-что пропало навсегда… Сейчас храмы пытаются восстановить.
— Интересно, а кто?
— Разные люди, — ответила Су, то ли уклоняясь, то ли не зная конкретики. — Те, кто хочет, чтобы свет Чэн могли видеть простые люди, а не только те, у кого есть деньги, чтобы сходить в национальный музей…
В общем-то, это был прямой мотив. Я мысленно представила себе шайку китайских бомжей-оборванцев, движимых великой идеей, разрабатывающих простой, но гениальный план с учетом особенностей российской стороны и нанимающих шлюшонку Дину для того, чтобы та похитила статуэтку. Ничего себе версия. Надо будет сказать Парфимову, пусть проверит. Подключит ЦРУ, КГБ, Сюртэ — или что там у него еще на коротком поводке?..
— Но восстановление храмов без некоторых символов невозможно, — тем временем грустно продолжала китайская Светлана, вздыхая. — Вот если бы нашелся человек, который бы бескорыстно отдал статуэтку им, — они от всей души отблагодарили бы его.
— Интересно, как? — поинтересовалась я.
— Очень… душевно, — подобрав слово, просияла Су. — Сказали бы спасибо.
Ах, крестьяне скажут «спасибо»! Ну в самом деле, о чем мне еще мечтать?!.
Я кивнула. К сожалению, разговор дал мало. Я всего лишь еще раз услышала о месте Чэн в религии Китая и о том, что Просветленная имеет множество поклонников и доброжелателей. Впрочем, Су ведь не всемирный информаторий. Она не может знать все.
Я поймала себя на том, что девушка начала мне нравиться. У нее была скромная обаятельная улыбка, умные глаза и мягкий, открытый характер. Как же мне самой порою этого не хватает! Непостоянная, иногда шикарная, часто сногсшибательная и уж, конечно, всегда супергирла Ведьма уже очень давно и начисто лишена жизнью наивности этого обаятельного восемнадцатилетнего ребенка.
Су зевнула и виновато посмотрела на меня. Поняв намек, я полностью перевалилась на свою верхнюю. Старичок и молодой парень тоже уже давно спали. Я развернула постель и улеглась, пригасив свой свет.
За окном начинала по нарастающей бушевать холодная снежная буря.
Просто удивительно, как быстро я въехала из промозглой тарасовской осени в настоящую зиму с ледяным ветром и быстрорастущими сугробами, проносящимися за окном вагона. Иногда такие быстрые перемещения кажутся нереальными, но вид за стеклом развеял бы сомнения любого: зима. Суровая зима Крайнего севера.
Спать мне, как ни странно, совершенно не хотелось; однако, пораскинув мозгами, поняла, что слишком хорошо отоспалась в больнице, так что я принялась вглядываться в ночные заснеженные просторы за окном, а заодно размышлять о своем таком все еще непонятном деле.
Выследить Диану на шабаше будет не так уж и сложно, если она вообще поехала туда. Однако Северогорск, судя по всему, городок небольшой — что еще там делать моей «коллеге по искусству»?
Нет, скорее всего, она именно там. Так что надо будет проследить ее контакты и произвести обыск в номере, если, конечно, она остановилась в гостинице.
Если моя встреча с «коллегой» все-таки состоится, та навряд ли сможет долго мурыжить мне мозги и быстро расскажет, куда дела статуэтку.
Если Чэн уже «ушла», проданная, подаренная или отнятая, мне лишь придется более пристально «поработать» с похитительницей, чтобы та раскрыла другие аспекты происшедшей сделки.