Дело дрянь
Шрифт:
— А почему тогда ее не было на перроне и в поезде, когда ты ходил ее встречать?
Ответ пришел к обоим одновременно. Если поезд один и тот же и две женщины ехали в одном купе, Ареев похитил обеих. И опытный Никитин тут же понял наконец, зачем в особняке Ареева держали студентку — для того, чтобы шантажировать ее жизнью и безопасностью лейтенанта Иванову! Вот почему она до сих пор не вышла на связь, несмотря на записку Петрова, оставленную в гостинице и, по сведениям, ею давно уже полученную! Боится за жизнь
— Надо срочно с ней связаться, — приказал Никитин, кивнув Ларисе. — И сообщить, что девочку мы уже освободили… Хотя нет, постой, — покачал он головой, увидев, как Лариса потянулась к телефону, чтобы позвонить Сергею Петрову. — Я встречусь с ней сам. Сколько сейчас времени?
— Двадцать минут двенадцатого, вообще-то, — ответил Санек. — Не поздно?
— Машину прогрей, — приказал Никитин и, проследив, как помощник вышел, повернулся к Су. — Большое спасибо за информацию, Светлана. Ты нам очень помогла. Еще что-нибудь можешь сказать по этому поводу?
Девушка размышляла несколько секунд. Затем подняла голову и спросила:
— Мне тоже нужно заниматься своими делами. После этого допроса я могу быть свободна?
— Завтра утром тебя Лариса расспросит еще насчет людей Ареева, его самого, их отношений и разговоров и так далее… А так, вообще-то, все, на сегодня можешь быть свободна, — честно ответил Грузняк, ощущая тяжесть в животе. — В интересах следствия я попрошу тебя не выезжать из города без предупреждения и не совершать никаких рискованных поступков. А вообще-то, — неожиданно для самого себя сказал он, — было бы хорошо, если бы ты присоединилась к нам и мы начали действовать вместе.
Девушка вдруг улыбнулась:
— Я понимаю. Только мне нужно встретиться с Таней на первом заседании симпозиума сегодня ночью. А с утра я могу к вам прийти.
— Вот и отлично, — кивнул Никитин, прикидывая в уме план стремительно нарастающих действий. — Возможно, я тоже приду на этот ваш сход. Так что до встречи.
— До свидания, — ответила вежливая Су, затем поднялась и медленно поплыла к двери.
Однако на пороге она внезапно вздрогнула, остановилась и бросила через плечо:
— Вы его упустите.
— Не понял? — озадачился Никитин.
Девушка повернулась и посмотрела на него; лицо у нее было напряженное, чужое, голос тихий и глухой, а зрачки расширены, она словно смотрела сквозь Грузного, обращаясь не конкретно к нему:
— Вы его упустите. Того человека, который хочет получить статуэтку. Вы думаете, что легко найдете ее и вернете в музей, но вмешается злая сила, женщина, и вы упустите и этого человека, и Чэн… — Она помолчала и добавила более спокойно: — Для того чтобы сопротивляться ее чарам, нужно чувствовать. Чувствовать, как чувствуют идущие путем просветления.
Никитин тряхнул странно гудящей головой:
— Что ты имеешь в виду, объясни?
— Только
В этот момент в дверях появился Санек, уловивший последние фразы. Он недоуменно повернулся к девушке и довольно резко спросил:
— Так тебе известно что-то еще? Так почему бы не сказать нам, твоя же Чэн будет в большей сохранности…
Девушка сверкнула черными глазами и ответила:
— Чэн будет в сохранности в храме. Там ее настоящее место… И я ничего не знаю, просто чувствую силу. Нехорошую силу и смерть. Много смертей. — Несмотря на смягчающий акцент, в голосе Су чувствовалась жесткость. — Одна уже была — смерть в огненном смерче, и будут еще. — Она замолчала и вдруг, покачнувшись, осела прямо на пол.
Никитин вскочил, Лариса ахнула, Санек подхватил студентку и поднял ее с пола.
Через несколько секунд она пришла в себя. Лицо ее опять сделалось кротким и спокойным. Девушка обвела всех присутствующих взглядом и тихо попросила:
— Извините, я опять ВЕЩАЛА. Это со мной бывает. Простите. — Она легко отстранила руки Санька и быстро вышла за дверь.
Никитин, Лариса и Санек переглянулись, пожали плечами и замолчали, стараясь осознать, что же за странное ощущение замедляет, сковывает и путает их мысли.
— Машина готова! — секунду спустя вспомнил Санек.
— Ну, поехали, — как-то неуверенно кивнул Грузный…
…Я безо всяких приключений и неожиданностей дошла по ночным улицам до гостиницы, встретив на своем пути лишь пару патрулирующих ментов, торопящегося куда-то мужика да спортивного вида женщину, с кем-то разговаривающую по радиотелефону.
Когда я проходила мимо, она подняла глаза, посмотрела на меня оценивающе-безразлично и буркнула в трубку что-то вроде «мимо проходит», затем отвернулась и продолжала слушать своего собеседника.
А вот ночь в гостинице началась с приятного сюрприза. Едва я успела смыть макияж после возвращения из ночного клуба, как кто-то постучал в дверь, а когда я спросила, в чем дело, меня недовольным тоном попросили не выпускать в коридор кошку, раз уж я привезла ее с собой и раз уж ее допустили к проживанию в гостинице.
— У меня нет кошки, — недовольно буркнула я через дверь, с грустью вспоминая Заморыша, однако ответом мне был шквал претензий, сводившихся к одному: животное, расположившееся на коврике у моей двери, здесь прежде не наблюдалось, а значит, оно мое.
Я уже открыла было рот, чтобы ответить, однако с той стороны двери послышалось одновременно жалобное и требовательное «Мяу!», не узнать которое было невозможно. Я пожала плечами и раскрыла дверь. Между ног у меня сразу же, спасаясь от сердитой горничной, проскользнул в комнату мокрый рыжий комочек.