Дело Фершо
Шрифт:
Потом она уснула, вздрагивая всякий раз, когда ей казалось, что в проходе раздаются шаги контролера. Он же встал, прижался к запотевшему оконному стеклу, прорезаемому длинными дождевыми потоками, пристально вглядываясь в то, что проносилось мимо, и впитывая все — огни деревень, маленькие станции, белые шлагбаумы на переездах. Все ему нравилось, он испытывал чувство наслаждения, поэтому, когда поезд остановился в Эвре на десять минут, не сумел победить искушения и, несмотря на опасность привлечь внимание контролера, бросился в буфет, чтобы выпить вина и купить яблоко для Лины.
— Где мы?
— В Эвре.
— Который час?
— Полночь.
Запах яблока, которое она ела, захлопнувшиеся с шумом двери купе…
Этот привкус поезда остался у него в горле, проникнув глубоко внутрь. Он не мог от него отделаться и потом, когда они брели через пустынную площадь, звонили в дверь гостиницы для приезжих, шли за ночным сторожем в стоптанных башмаках в номер без водопровода и с постелью под покрывалом.
— Не забудьте разбудить меня в восемь часов.
Он сам проснулся в семь. Еще не совсем рассвело.
Побрившись с холодной водой, Мишель оделся и пошел бродить по улицам, лоснящимся от дождя, дважды миновав один и тот же канал и наконец обратился к мусорщику, чтобы узнать, где центр города.
В восемь он уже был на узкой, с неровной мостовой и почти отсутствующими тротуарами улице Канонисс, по обе стороны которой высились старые особняки с каменными тумбами по бокам.
Дом номер 7, который ему показали, выходил на улицу огромными зелеными воротами с двумя глухими стенами по обе стороны. Чтобы увидеть то, что находилось за ними, следовало отойти подальше, и только тогда можно было заметить покрытую шифером крышу дома.
Удобно ли было являться в такую рань? Засунув руки в карманы плаща, в промокшей от дождя шляпе он стал прогуливаться по улице. Его немного мучил голод, и он зашел в кафе выпить кофе с рогаликом.
«Позвоню в девять», — решил он.
Но сделал это в половине девятого. Потянув на себя медную ручку, он услышал в тишине двора усиленный тонким шелестом дождя звон монастырского колокола, торжественные звуки которого не нашли никакого отклика.
Обождав немного, он отступил в надежде разглядеть за стеной окна и позвонил еще раз.
В доме напротив на первом этаже открылось окно с геранью, и женщина в бигуди спросила его:
— Что вам угодно?
— Это дом господина Дьедонне?
— Там никого нет.
— Вы не знаете, где я могу его найти? Срочное дело.
— Вчера он был здесь, но вечером они уехали. На машине. У вас есть шанс найти его в деревне.
Следовало ли ему признаться, что он не знает ничего о г-не Дьедонне и не ведает, где находится эта деревня.
Женщина стала закрывать окно, за которым в полумраке можно было различить девочку, ожидавшую, чтобы мать одела ее.
— Простите, мадам, вы не знаете его точного адреса?
— Нет. Где-то около Арроманша.
Может быть, Мишель не напрасно верил в чудеса?
Одно из таких чудес как раз произошло. Со стороны улицы Сен-Жан раздались чьи-то шаги. Даже не посмотрев туда, женщина сказал:
— Это почтальон. Узнайте у него.
Действительно, почтальон сообщил ему, что г-н Дьедонне проживает на вилле «Воробьиная стая» между Курселем и Арроманшем.
— Если вы поторопитесь, то еще успеете на местный поезд, отходящий с Рыночной площади.
Мишель оставил Лину в гостинице спящей. Теперь у него не было времени забежать за ней.
Он поспешил, чтобы не опоздать.
«Позвоню ей потом. К тому же она наверняка не готова и не сможет поехать со мной».
Запах мокрой капусты, и особенно цветной, означал, что он достиг овощного рынка. Два местных узкоколейных поезда чернильного цвета стояли посреди площади почти вплотную к корзинам.
— Как проехать до Арроманша?
— Первым… Поторопитесь…
Он успел тем не менее проглотить рюмку белого вина в одном из рыночных кабачков. Жалко, что нельзя подольше насладиться атмосферой этого маленького заведения. Он совсем взмок от быстрой ходьбы и вскочив на заднюю площадку, остался на платформе, куда со всех сторон, как хрустальные стрелы, падали тяжелые струи дождя.
Они миновали первую деревню, когда из теплого вагона появился контролер, и только тогда Мишель вспомнил, что не оставил Лине денег, что у нее в сумочке не было ни сантима.
Но ведь она находилась в гостинице и могла что-нибудь заказать в долг! По приезде на место он позвонит ей. Только как это сделать? Ночью он не обратил внимания на вывеску меблирашек. А рядом с вокзалом их было несколько.
Впрочем, лучше пока об этом не думать. Он закурил сигарету, на ее середину упала капля дождя, оставив на бумаге серое пятно. Табачный дым на некоторое время повис в воздухе, но затем его прогнал ветер, и он растворился в дожде.
2
Когда они с контролером, оба засунув руки в карманы, с красными носами и пританцовывая от холода, стояли на задней площадке, тот сказал:
— Какой сегодня день? Пятница? Значит, в Лбюке рынок и у вас есть шанс, подождав с четверть часа, пересесть в Лангрюне на уистреамский поезд. Если он только не придет раньше времени, — прибавил он. — От него всего можно ожидать. Прибывает то до времени, то с опозданием.
Мишель решил воспользоваться остановкой в Лангрюне и попробовать дозвониться до Лины. Она наверняка снова уснула. Ему казалось, он видит, как она спит, закинув руку под голову. Он ведь не задернул штору.
Наверное, ей помешает уличный свет со двора, отражающийся на оцинкованном подоконнике. Теперь она скоро проснется и обнаружит рядом с собой пустое и холодное место.
Живые изгороди подходили вплотную к маленькому черному поезду, поля под набухшим от дождя небом простирались до самого горизонта. Мишель с удовольствием представлял себе их номер и жену, которая с заспанными глазами ищет спички, чтобы разжечь спиртовку и поставить на нее утюг. Забавляясь, он вспоминал подробности: голые ноги на тонком коврике, кусок красноватого линолеума в туалетной комнате. Ему запомнились цвет обоев, вокзальная площадь, вывески с большими белыми буквами, но он не мог вспомнить, был ли это отель «Железнодорожный» или отель «Для путешественников».