Дело Галины Брежневой. Бриллианты для принцессы

Додолев Евгений Юрьевич

* * *

В сентябре Чурбанову обламывается еще одна приятная поездка. На этот раз в Западную Германию, где, судя по тогдашней прессе, «поднимают головы неонацисты».

В октябре Галина приехала в служебную командировку (от АПН) в Латвию. Хотя говорили, что она приехала потусить, но, скорее всего, действительно по работе (осень — не самый сезон для Юрмалы). Первый визит — в рыболовецкий колхоз «Банга», чтобы сделать материал о председателе Лисменте Микелисе. Естественно, репортаж готовила не сама Галина, а ее напарница и сослуживица, которую все тогда вычислили как даму «в погонах» (АПН было крышей и для грушников, и для комитетских).

Родственниками Галины активно прокачивается версия, что выпивать она стала «под руководством» Чурбанова. Так вот, те, кто был на колхозном банкете, помнят, как лихо зажигала дочь генсека, напившись и отплясывая под соло на аккордеоне, исполненное персонально председателем.

Ей понравилось в Прибалтике. Следующим летом она приехала в Юрмалу с Ольгой Гришиной, дочерью хозяина столицы — первого секретаря Московского горкома партии.

Кстати,

из Риги Галина везла едва ли не упаковками продукцию местного «Дзинтарса» (Dzintars) — мужской одеколон «Тайфун». И она не дарила парфюмы своим ухажерам, пользовалась ими сама, поскольку утверждала, что брюнеткам такие ароматы идут. А ее родитель, Леонид Ильич, предпочитал одеколон «Рижанин». Помню, для «Взгляда» я в 1988 году делал сюжет про то, что Брежневу одеколон разливали в элитные спецфлаконы, чуть побольше стандартных (видимо, и содержимое оттюнинговали), и еще для него персонально делали спецсигареты «Новость» (30 копеек пачка), для которых привозили табак из США (штата Вирджиния) и уже в те годы лепили угольные фильтры.

Раздел II. Годы брака «Галина+ Юрий»

1970. Победа Рашидова

В 1970 году Щелоков на имя краснодарского никелировщика В. Попова, своего тестя, приобрел в Болшево каменный двухэтажный дом Эмиля Горовца. Особняк с приусадебным участком, различными надворными постройками и даже птичником. По договору купли-продажи эмигрировавшему певцу выплатили. 20 тысяч рублей. На самом деле — около четверти миллиона. Плюс силами МВД усадьба была оттюнингована.

А когда тесть, простой краснодарский рабочий, должен был выйти на пенсию, его (в возрасте 64 лет!) назначили заместителем начальника хозяйственного отдела УВД Краснодарского края, присвоив звание майора внутренней службы. Ну а через год, согласно законодательству, Попова уволили. Но пенсию он получил не 87 рублей, как легко можно догадаться.

В этом же году министр, по словам биографа министра Сергея Кредова, «желая помочь опальной Вишневской, пробивает ей орден Ленина».

* * *

Известно, что, прибегая к услугам, допустим, Джуны, Леонид Ильич Брежнев при этом не верил в дар Мессинга, однако после того, как генсек обратился к нему, попросив изменить судьбу его дочери Галины, Вольф Григорьевич не отказал лидеру страны. И спустя несколько недель Галина Леонидовна вышла замуж за Юрия Михайловича. Рой Медведев утверждал, что Галина сняла подполковника ГАИ Чурбанова, когда тот дежурил на правительственной трассе. Это неправда. Мне рассказывали другое. И вот что: не во всем их «показания» сходились, но тут совпали на 100 % — премьерная встреча состоялась в Центральном Доме архитектора, куда Юрий зашел выпить со своим сослуживцем Виктором Калининым. Заказали вина и закуску: салаты и холодный ростбиф. Так мне рассказывали свидетели.

Увидев вошедшую компанию, Чурбанов поинтересовался — что это за статная харизматичная брюнетка, тот объяснил. По версии самого Чурбанова, та группа уже сидела недалеко у камина, и он разглядел привлекательную даму. Не суть. Одним из четверых в той компании был приятель Калинина, который и пригласил двух веселых офицеров за столик с Галиной. Компанейский парень коротко сошелся со своим коллегой по работе Игорем Щелоковым. Именно сын бывшего министра внутренних дел и познакомил Юрия с Галиной Брежневой. Это знакомство, что бы за ним ни стояло, стало для Чурбанова головокружительным трамплином.

Позднее дочь Брежнева позвонила новому знакомому по служебному номеру. Спросила домашний. В субботу — еще звонок и приглашение пообедать. Обед перешел в ужин. Все сложилось. Забавно, что знакомство Чурбанова с Галиной случилось в ресторане Центрального дома архитектора. Напротив которого, в доме № 10 по улице Щусева, позднее они — по иронии судьбы или капризу дочери генсека — получили квартиру. Было лето, Юрий планировал отпуск, но его новая пассия отговорила Чурбанова ехать в кисловодский санаторий МВД, предложив потусить в Подмосковье. Затем состоялось знакомство с родителями, о котором Юрий говорил:

— Заехали ко мне, я познакомил Галину со своими: мать чуть лихоманка не хватила, отец, правда, был еще на работе. Потом мы поехали на дачу к Брежневым. Меня пригласили обедать, а после Галина сказала, что я могу, мол, пойти отдохнуть — папа приедет попозже. Пошел я в кинозал и даже не заметил, как вошел генсек и поинтересовался: «Кто здесь Юрий?».

В своих мемуарах Чурбанов счел нужным развеять миф о роскоши, в которой якобы купались Брежневы: «Все знают, что Леонид Ильич и Виктория Петровна, его супруга, имели квартиру на Кутузовском проспекте. Это пять или шесть комнат с обычной планировкой. Шум, гам — за окном обычная московская жизнь. Что и говорить, здесь не было необходимых условий для полноценного отдыха, поэтому свою московскую квартиру Леонид Ильич не любил и бывал здесь крайне редко, всего пять-шесть дней в году. В Подмосковье, в Одинцовском районе, у него была государственная дача. Он жил на ней круглый год. Пройдет время, и в самом конце 70-х годов Леониду Ильичу предложат новую, благоустроенную квартиру на улице Щусева. Конечно, тут было лучше, чем на Кутузовском проспекте, центр рядом, всего несколько минут езды, но то ли Леонид Ильич был однолюб, то ли еще что, — он посмотрел новую квартиру и сказал, что она для него чересчур большая. Скорее всего, она просто не понравилась ему своей казенностью, что ли, я не знаю. А квартира на Кутузовском была скромнее: это обычный московский дом старой постройки, потолки что-то около трех метров, комнаты в среднем 25–30 метров: столовая, небольшой рабочий кабинет, спальня, гостиная. Обслуживающий

персонал — всего три человека: повар, готовивший пищу под руководством Виктории Петровны (она всегда подсказывала, что Леонид Ильич любит больше всего и как это получше приготовить), официантка и уборщица. Охраны здесь не было, она помещалась внизу, на первом этаже. В самом подъезде кроме семьи Брежневых и Юрия Владимировича Андропова, который жил двумя этажами ниже, были квартиры министров, партийных и советских работников, причем разного ранга, — то есть это не был дом Брежнева, это был обычный дом № 26, расположенный на Кутузовском проспекте. Здесь, в этой квартире, у Леонида Ильича была хорошая библиотека, и такая же, если не больше, находилась и на его даче... это был обычный трехэтажный кирпичный дом с плоской крышей. Наверху располагалась спальня Леонида Ильича и Виктории Петровны, они все время предпочитали быть вместе, и когда Леонид Ильич 10 ноября 1982 года принял смерть, Виктория Петровна спала рядом; небольшой холл, где он брился (сам, но чаще приглашая парикмахера). На втором этаже две или три спальни для детей, очень маленькие, кстати говоря, от силы 9–12 метров, с совмещенным туалетом и ванной. Мы спали на обычных кроватях из дерева. Внизу жилых комнат не было, там находились столовая, рядом кухня и небольшой холл. На третьем этаже Леонид Ильич имел уютный, но совсем крошечный кабинет. Там же была библиотека. Обычно он отдыхал здесь после обеда, и никто не имел права ему мешать. Всех посетителей Леонид Ильич принимал в основном на работе. На дачу приезжали только близкие товарищи, это было довольно редко, обычно гости собирались к ужину и разъезжались, как правило, часов в десять, в половине одиннадцатого, но не позже. Леонид Ильич старался жить по строгому распорядку, мы знали этот распорядок, и его никто не нарушал. В одиннадцать он уже спал. Леонид Ильич ложился с таким расчетом, чтобы проснуться не позже девяти. На всю дачу приходился один видеомагнитофон и один телевизор — советского производства, по-моему, «Рубин». Леонид Ильич всегда очень внимательно смотрел программу «Время», а потом уходил спать. На первом этаже был кинозал, в нем стоял бильярд, на котором Леонид Ильич почти не играл, — но это не кинотеатр, именно кинозал, где Леонид Ильич обычно смотрел документальные фильмы. Он их очень любил, особенно фильмы о природе. В доме был бассейн, где-то метров пятнадцать в длину, а в ширину и того меньше — метров шесть. Утром Леонид Ильич под наблюдением врачей делал здесь гимнастику. Рядом с домом был запущенный теннисный корт, на нем никто не играл, и он быстро пришел в негодность, зарос травой. Правда, весь дачный участок занимал довольно большую территорию, но не больше, чем у других членов Политбюро: после работы и в выходные дни Леонид Ильич очень любил пройтись по свежему воздуху. За пользование государственной дачей с него, так же как и со всех, высчитывали деньги, не знаю, сколько, но знаю, что за нее платили, так как Виктория Петровна, которая распределяла бюджет семьи, иногда «докладывала»: «Все в порядке, за дачу я заплатила на полгода вперед». На что Леонид Ильич посмеивался: «А как же, ведь мы здесь живем, платить-то надо». Разумеется, деньги платились и за квартиру на Кутузовском проспекте».

Мать Галины — Виктория Петровна — была по-своему смышленой, в Америке это называется street-wise — хитрой и разумной. Отец Галины, будущий лидер страны, был простым землемером, когда увел Вику у завидного ухажера Ивана. Согласно семейной легенде, когда она с женихом № 1 пошла в загс, тот был закрыт, а когда ее позвал Леня — был открыт.

Кстати, в этом же году с подачи Галины актриса Наталья Федотова вышла замуж за коллегу Олега Видова. А Юрий весьма приглянулся Брежневым-старшим, уже подуставшим от капризных цирковых увлечений своенравной и неугомонной дочери. Чурбанов выгодно выделялся в глазах будущих родственников на фоне своих несерьезных предшественников. Это вам не какой-то там недалекий акробат, разместившийся в кресле директора столичного цирка, не смазливый супериллюзионист. Нет, Юрий Михайлович одним лишь гренадерским обликом вполне подходил, казалось, для почетных званий и высоких орденов. А статная осанка темноглазого жениха с идеальным пробором намекала: эти широкие плечи не иначе как для погон величиной с ладонь. Будет, будет генералом! Недолго ждать. Он умел произвести впечатление. Рассказывал о своей юности и своих кумирах:

— Моим любимым писателем был Джек Лондон. Меня потрясли его герои. «Белое безмолвие», «Маленькая хозяйка большого дома», «Белый Клык». У отца была хорошая библиотека. Но у меня — очень плохой велосипед. Я мечтал прикрутить к нему гоночный руль. Я выкрал из дома полное собрание сочинений Маяковского и поехал в ближайший букинистический магазин. Тома я загнал какому-то барыге и сразу поехал в спортивный магазин на Кировской. Денег как раз хватило. Тогда отец мне страшную трепку задал, приговаривая: «Ты понимаешь, что нужно дорожить культурным наследием?» Маяковский для меня особой ценности тогда не представлял. Но если серьезно — меня формировало старшее поколение. Сильные ребята. Сейчас таких называют крутыми. Надо было уметь защищаться. Ведь каждые танцы обязательно кончались дракой. Я хотел быть самостоятельным, иметь свои деньги. В девятом классе я сколачивал ватагу, и мы с ребятами ходили на Московскую товарную дорогу разгружать вагоны. Однажды пришел семнадцатитонный вагон с болгарским виноградом «дамские пальчики» — узенький-узенький и превкусный. Мы сразу начали его лопать, а потом не могли разгрузить мешки. Но кое-как норму мы выполнили. И нам разрешили еще взять виноград с собой. Я тогда ходил в сатиновых шароварах, отцовской зеленой рубашке, а здесь, на щиколотках, — прочные резинки. Виноград я набил куда мог. А чтобы не раздавить, в метро стоял, как краб. Мама тогда упрекнула отца в том, что я, сын партийного работника, таким способом достаю деньги.