Дело изъеденной молью норки

Гарднер Эрл Стенли

– В таком случае любой человек может зайти в гостиницу, заявить, что господин судья охотится за каким-то человеком с целью совершения убийства, а потом вы станете доказывать, что судья Леннокс виновен в убийстве, предоставив труп и запись того разговора?

– Но это совсем другое дело! – рявкнул Гамильтон Бергер.

– В каком плане описанный мной вариант отличается от обсуждаемого?

– А что с обвиняемой Дикси Дайтон? – вставил судья Леннокс.

– Ваша честь, даже если Дикси Дайтон находилась в той комнате и заявила, что Моррис Албург

в тот момент совершал преступление, она все равно не может быть судима и доказательства не могут представляться таким образом, если она не причастна к самому убийству.

– Но она причастна, – возразил Бергер.

– Докажите.

– Именно это я и пытаюсь сделать.

– Тогда делайте это последовательно, а не шиворот-навыворот. Не впрягайте телегу перед лошадью.

– Минутку, – перебил судья Леннокс. – Сложилась странная ситуация. Я понимаю, что пытается донести мистер Мейсон. Он тщательно продумал вопрос, и мне его точка зрения кажется разумной.

– Но, ваша честь, – запротестовал Гамильтон Бергер, – неужели вы не уяснили ситуацию? Перри Мейсон находился в той комнате вместе с Дикси Дайтон. Дикси Дайтон прямо заявила – я заверяю, что она говорила без обиняков, четко произнося каждое слово, потому что все записано на диске, – что Моррис Албург намерен убить Джорджа Файетта. Вскоре после этого был обнаружен труп Джорджа Файетта и достаточное количество доказательств, связывающих Морриса Албурга с тем преступлением.

– Очень хорошо, – сказал судья Леннокс. – Однако вам в первую очередь придется доказать, что заявление сделала именно обвиняемая Дикси Дайтон, как уже указывал мистер Мейсон, и, как он также обращал наше внимание, была причастна, или как-то связана с убийством, или вступила в преступный сговор.

– Что касается преступного сговора, мы намерены доказать его через косвенные улики. Мы не можем представить запись разговора двух обвиняемых, где бы они говорили что-нибудь вроде: «Давай прикончим Джорджа Файетта». Мы покажем это через заявления и поведение сторон, – пообещал окружной прокурор.

– Конечно, вы можете облегчить ситуацию, спросив мистера Мейсона, говорила ли обвиняемая Дикси Дайтон то-то и то-то в определенную дату, – заметил судья Леннокс.

– Я не знаю, что ответит мистер Мейсон на этот вопрос. Он может отрицать подобное, и тогда я оказываюсь подвергающим сомнению слова своего собственного свидетеля. Я не хочу подобного. Я хочу, чтобы рассматриваемые аспекты оставались в узких рамках доказательств, чтобы мистер Мейсон отвечал на вопросы в соответствии с фактами, как я их понимаю, или сделал себя уязвимым для преследования за лжесвидетельство.

– Да, я вижу вашу точку зрения, – сказал судья Леннокс. – Я понимаю ситуацию – вернее, дилемму, – но фактом остается то, что разрешать ее все равно придется в соответствии с установленными правилами ведения судебного процесса. Я считаю, что этого свидетеля нельзя заставлять отвечать на поставленный вопрос в связи с высказанным возражением за обоих обвиняемых. Я считаю, что должны быть представлены дополнительные

доказательства преступного сговора, прежде чем записанный разговор может быть принят нами. У вас есть еще вопросы к свидетелю, господин окружной прокурор?

– В настоящий момент это все, – объявил Гамильтон Бергер.

– Прекрасно. Мистер Мейсон, вам разрешается покинуть место дачи свидетельских показаний и занять место адвоката обвиняемых.

– При условии, что я снова смогу пригласить его как свидетеля после того, как заложу основание, – добавил Гамильтон Бергер.

– Согласен, – кивнул судья Леннокс. – Приглашайте своего следующего свидетеля, мистер Бергер.

– Я вызываю Фрэнка Хокси, – объявил Гамильтон Бергер.

Фрэнк Хокси, ночной портье гостиницы «Кеймонт», принял присягу, занял свидетельское кресло и занудным голосом назвал свое полное имя, адрес и род занятий.

– Вы знаете кого-то из обвиняемых по этому делу? – спросил Гамильтон Бергер.

– Да, сэр.

– Которого?

– Обоих.

– Чем вы занимались второго и третьего числа текущего месяца?

– Работал ночным портье в гостинице «Кеймонт».

– В какое время вы заступаете?

– В девять вечера.

– В какое время заканчиваете?

– В восемь утра.

– Когда вы в первый раз видели обвиняемого Морриса Албурга?

– За несколько дней до…

– Постарайтесь назвать точную дату.

– Первого числа.

– Где?

– В гостинице.

– Вы находились за стойкой в холле?

– Да, сэр.

– Какой разговор состоялся у вас с мистером Албургом?

– Он зашел и попросил предоставить ему номер. Он сказал, что неожиданно приехала жена его брата, он хочет снять ей номер, в котором она поселится.

– Под какой фамилией он ее зарегистрировал?

– Миссис Мадисон Керби.

– Вы предоставили ему номер?

– Да, сэр.

– Который?

– Восемьсот пятнадцатый.

– Это номер, в котором в дальнейшем обнаружили труп Джорджа Файетта?

– Да, сэр.

– Вы встречались когда-нибудь с женщиной, о которой Моррис Албург говорил как о жене брата?

– Да, сэр.

– Когда?

– Обвиняемая мисс Дайтон подошла к моей стойке, представилась миссис Мадисон Керби и попросила ключ от восемьсот пятнадцатого номера. Я дал ей его.

– Это была обвиняемая?

– Дикси Дайтон, одна из обвиняемых, которая вставала со своего места несколько минут назад.

– Когда тот номер освободили?

– Вы имеете в виду – обвиняемые?

– Да.

– Они его не освобождали. Они держали его до дня убийства, когда их обоих арестовали.

– Вы сообщили полиции, кто снимал тот номер?

– Да, полиция здорово на меня давила, выясняя это.

– Что вы им сказали?

– Что никогда раньше не видел этих людей и не представляю, кто они.

– Это правда или ложь?

– Правда.

– Расскажите нам, что произошло вечером второго и ранним утром третьего числа текущего месяца, – попросил Гамильтон Бергер.