Шрифт:
Глава 1. Дежавю
Морозным февральским утром Элен ехала в колонию навестить Егора, уже миновала Купавну, и тут мобильник запел знакомую мелодию. С Егором созванивались всего лишь час назад, вроде бы обо всём договорились, поэтому возникло странное предчувствие, будто снова повторяется то, что случилось года три назад. Тогда остановили прямо на дороге и тут же взяли в оборот. Вот и теперь опять предложат какой-то вариант, пакостный, иначе не умеют – ты поработаешь на нас, ну а мы поможем твоему
Однако опасения не оправдались, во всяком случае СВР оказалась ни при чём – в трубке раздался голос Чаусова, главы «Росмальты»:
– Элен, приветствую! Как поживаете?
– Здравствуйте Иван Игнатич! Да вот, всё жду обещанной должности референта в вашей фирме.
Чаусов рассмеялся:
– Завидная у вас память! Однако на этот раз у меня есть, что вам предложить. Уверен, будете довольны.
– А что взамен?
Похоже, Чаусов не ожидал этого вопроса, поэтому не сразу нашёлся, что сказать.
– Эк вы, сразу же быка за рога… Даже боязно становится, неужто мысли читаете на расстоянии?
– Да куда мне…
– Ладно, обо всём поговорим. Так вот, свернёте на Новинское шоссе, доедите до дачного посёлка, у ворот вас встретят.
«Отслеживают местоположение по мобильнику, это ясно. Но что за тон – то ли просьба, то ли отдаёт приказ… А потому что сказано столь категорично, словно бы ослушание не допускается».
И вот уже сидят лицом к лицу. Прежде общались лишь по скайпу, поэтому заново приходится присматриваться к собеседнику. Чаусов не знает, как начать этот разговор – сидит перед ним обаятельная женщина, и не подумаешь, что сумела провернуть головоломную комбинацию в Париже. Да, ей палец в рот не клади, чего доброго, откусит. Наконец, решился:
– Тут вот какое дело. Слышали, наверно, про Неваляева…
– Это тот, из непримиримой оппозиции, которого пытались отравить?
– Он самый! Гнида, каких мало! Давно надо было посадить.
– Что ж мешало?
– Да уж я сколько говорил, а они в ответ: политика, политика… Опасались реакции на Западе, а теперь бояться уже нечего, санкциями нас обложили, не продохнуть.
– Понимаю, но я-то чем могу помочь?
Чаусов опасливо посмотрел по сторонам, как бы кто-то не подслушал, и только после этого счёл возможным продолжить разговор:
– Дело в том, что этого мерзавца так просто не возьмёшь. Года через три выйдет на свободу, и снова понеслось: митинги протеста, разоблачения, призывы к забастовкам… Вот если бы его обвинить в государственной измене…
– Так он же не имел доступа ни к каким секретам. Ну разве только обнародовал информацию о зарубежных счетах и недвижимости некоторых весьма влиятельных, всеми уважаемых персон.
Последние слова Элен произнесла с явной издевкой, но Чаусов не обратил внимания.
– Вот тут-то и зарыта собака! Откуда у него такие сведения? Понятно, что без помощи западных спецслужб не обошлось.
– А может, в ФСБ или СВР предатели?
– Тоже вариант. Нам важно выявить, кто поставляет информацию, а уж тогда Неваляева можно обвинить либо в работе на врага, либо в организации заговора.
– С чего бы это?
– Популярно объясняю. Допустим, ЦРУ поставляет ему компромат на госчиновников. Разве это не попытка разрушить нашу вертикаль? Другой вариант: Неваляев вербует сотрудников спецслужб с той же целью. Да тут не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы обнаружить заговор! Ну а желающих в нём поучаствовать у нас вполне достаточно.
Чаусов так разошёлся, что ещё несколько минут бичевал «пятую колонну» и тех людей во власти, которые мешают принятию правильных решений.
– Только и ждут, когда власть даст слабину и встанет на колени перед Западом. Но мы этого не допустим! Честных патриотов в России гораздо больше, а потенциальных предателей, тех, что хотят разорить страну, выявим и всех под ноготь! Вот и ваш муж помог…
– За что ж его тогда в тюрьму?
Чаусов повертел головой, словно признавая, что выбрал неудачный пример сотрудничества патриота с властью. Однако надо же было как-то перевести разговор на мужа очаровательной брюнетки, сидящей перед ним.
– Честно говоря, я был категорически против, но меня никто не слушал. Уж очень важные персоны там замешаны. Только совсем недавно удалось решить вопрос. Ну, вы понимаете…
Чаусов намекал на отставку второго лица в вертикали власти – всего-то и делов, что передвинули на менее значимую должность. А Егор по-прежнему в колонии…
– Иван Игнатич, я к мужу на свидание опаздываю. Скажите прямо: что вам нужно от меня?
Элен уже догадалась, к чему он клонит, но хотела дождаться конкретных предложений.
– Так я и говорю… Первый упёрся. Сколько ни просил за Егора, ни в какую! Вот если бы он помог в разоблачении заговора… – Чаусов с надеждой посмотрел в глаза Элен, но та была невозмутима. – Короче, на днях Неваляева отправят в ту же самую колонию, где содержится Егор. Я думаю, они найдут общий язык, как никак оба боролись с коррупцией, каждый по-своему, на чём и погорели. Ну а Егор опытный оперативник, сможет войти в доверие и эту вражину расколоть.
– Сомневаюсь! Он этих неваляевых на дух не переносит.
– А если мы организуем досрочное УДО?
«Уже интереснее. Видимо, крепко их прижали, вот и готовы что угодно обещать, лишь бы получить желаемое». Но вслух сказала:
– Вроде бы в Уголовном Кодексе нет такой формулировки.
– Не вижу никаких проблем! Подправим закон, и все дела. Так как, согласны?
– Согласие надо выпрашивать у Егора, а не у меня.
– Ну, тут всё зависит от вас. С вашими талантами… Кстати, вы ему так и не рассказали про свою Одиссею, про то, что натворили в Париже?