Дело о Бермудском треугольнике
Шрифт:
Морские змеи сбились в небольшое стадо и, покачивая головами на длинных и, несмотря на размер, грациозных шеях, отправились к зюйду.
— Ложитесь на курс, Юрий Алексеевич, — облегченно вздохнув, сказал капитан.
— Вот это да! Вот это звери! — вскричал Дубинин. — Не такая ли «рыбка» уволокла мою удочку?! Ах ты, боже мой… Забыл я дома фотоаппарат! Надо было снять их… Кто мне поверит теперь в Челябинске?!
— Я
— Это ящеры, — проговорила вполголоса Нина. — Я немного знакома с палеонтологией… Но откуда они? Типичные криптоклеиды… Вымерли в юрскую эпоху. Не понимаю…
— Учитесь привыкать к непонятному, Нина Станиславна, — заметил Леденев. — Чует сердце — мы вовлечены в события, где неведомого будет вдоволь.
Американцы молчали. Они собрались вместе, вид у них был подавленный, растерянный.
Первым заговорил Джон.
— Не знаю, как вы, ребята, а я чуть-чуть не навалил в штаны, — заявил он. — Что приуныли? Опасность миновала…
Он взял бутылку с ромом и отхлебнул добрый глоток.
— Мы прошли остров Крус-дель-Падре, — сказал ему Хуан Мигуэл. — Чтобы быть уверенным в своем месте, хочу попросить вас, штурман, определить место по солнцу. Возьмите одну линию Сомнера. А я определюсь по траверзу горы Пан-де-Матансас. Ее мы скоро увидим по левому борту. Вы умеете пользоваться морским секстаном?
— У меня есть собственный, — ответил Полански. — Отличный авиационный секстан. Я прихватил его с собой со «Старушки Салли». Он здесь, в вещевом мешке. Берегу на память о покойном моем дружке, Джо Ковальски. Он был добрым летчиком, наш Джо…
Штурман приготовил секстан и стал «ловить» им солнце, засекая время наблюдения по хронометру. Хуан Мигуэл ждал у магнитного компаса, когда гора Пан-де-Матансас придется на траверз яхты. Определения состоялись, и выяснилось, что точки капитана де ла Гарсиа и штурмана «Старушки Салли» почти совпадают.
— Что ж, — сказал капитан, — мы там, где и должны быть. От места обсервации до Гаваны пятьдесят миль.
— Отлично! — воскликнул Джон Полански. — Я как раз собирался провести там отпуск. Наше славное командование давно обещало мне увеселительную прогулку по Карибскому морю. Ты не прочь развеяться вместе со мною, Эб?
Эб обнажил в улыбке белые крупные зубы.
Экипаж яхты переглянулся, капитан Хуан Мигуэл де ла Гарсиа хмыкнул.
— Если установите связь с Гаваной, — обратился к нему Роберт Нимейер, — передайте американскому послу на Кубе радиограмму от моего имени.
— Но в Гаване нет американского посольства, — сказал капитан.
— Как? — не понял летчик. — Вы сказали, что…
— На Кубе нет американского посольства, — повторил капитан де ла Гарсиа. — Наша республика не поддерживает со Штатами дипломатических отношений.
— А что я говорил вам, командир?! — воскликнул второй пилот.
Леденев быстро шагнул вперед и поднял морской астрономический ежегодник, по которому Джон Полански рассчитывал часовой угол и склонение солнца.
На обложке Юрий Алексеевич прочитал:
«Brown’s Nautical almanac.
Daily ephemeric tide tables.
Lights, beacons, Buoys, ets., ets.
Published by Brown, Son and Ferguson,
Ltd, Glascow».
Ниже были приклеены рекламы шотландского виски «Harwey’s» и старейшей фирмы морских инструментов — «The oldest Nautical firm in Holand» — в Амстердаме.
Эти подробности против воли Леденева врубились в его память. Но глаза Юрия Алексеевича были прикованы к четырем черным цифрам, размещенным в центре книги.
На брауновском альманахе, по которому американский летчик рассчитывал часовой угол и склонение солнца на сегодняшний, 25 июля 1976 года, день, значилось: 1946 год…
Глава пятая
Во времена Великих географических открытий люди более или менее спокойно относились к случаям пропажи судов без вести, к отсутствию следов произошедшей катастрофы. Это и естественно: несчастные не могли дать сигнал «sos» по радио, так как у них не было и самого радио. Мексиканский залив, Карибское и Саргассово моря кишели пиратами, промышлявшими под флагом «Веселого Роджера». А они всегда исповедовали тривиальную истину про концы в воду.
Да, но и в наш радиоэлектронный век, в годы полетов на Луну, к Марсу и Венере в океане бесследно исчезают корабли со всеми людьми, которые находились на них.
Как это происходит? Никто не может дать ответа. Океан не оставляет в этих случаях ни следов, ни свидетелей.
Английский Ллойд ведет печальный мартиролог пропавших судов — «Красные книги». В них заносятся корабли, о гибели которых нет никаких сведений. Их число с начала века достигает уже полутора тысяч. Скоро Регистр Ллойда закроет пятнадцатую «Красную книгу».
Люди давно заметили, что бесследно исчезают корабли в определенных районах планеты. Одним из самых «урожайных» в этом отношении всегда считался знаменитый Бермудский треугольник — морское пространство в двести тысяч квадратных миль между Бермудскими островами, полуостровом Флорида и островом Пуэрто Рико. Поэтому на американском побережье спасение гибнувших в оживленном Бермудском треугольнике взяла в свои руки хорошо оснащенная современной техникой Служба береговой охраны США.
Но корабли и самолеты продолжали пополнять мрачные списки пропавших без вести. Особенно поражало воображение исчезновение кораблей и самолетов при ясной погоде, спокойном море. Только за последнюю четверть века во время таинственных катастроф в районе Бермудского треугольника погибло более тысячи человек, исчезло или пропало без вести сто кораблей и самолетов.
В апреле 1970 года такая судьба постигла в этом районе транспортное судно «Милтон». В марте 1973 года словно провалилась в тартарары двадцатитысячетонная «Анита», современный сухогруз с командой из тридцати двух человек.
Подобными событиями, которые по меньшей мере следует именовать «загадочными», заинтересовался английский ученый Чарльз Берлин. Изучив судовые журналы кораблей, плававших через Бермудский треугольник за последние полтораста лет, и записанные изустные рассказы бывалых моряков, он установил, что еще в прошлом веке капитаны парусных кораблей, попавших в «Треугольник», жаловались на затяжные штили и сумасшествие стрелок магнитных компасов. Как известно, и в наше время на судах порой тоже выходят из строя электро- и радионавигационные приборы, но какие-либо вразумительные причины, доступные нашему сознанию, при этом начисто отсутствуют. По прошествии же какого-то времени вся эта техника так же беспричинно вновь возвращается в рабочее состояние.