Дело о Черном Удильщике
Шрифт:
— Знаешь, о чем молятся эти женщины? — спросил Хек, приблизившись к Марван со спины.
На фресках были изображены болезненно осунувшиеся, но очень красивые женщины, сидящие вокруг бьющего из-под земли источника. Некоторые, стоя на коленях, склонили голову к земле, другие, сложив руки лодочкой, припали к ярко-голубому потоку воды, надеясь, что он оросит их плоть.
Марван отрицательно качнула головой.
— Наверное, просят исполнения своих желаний, — предположила она.
Хек, поравнявшись с ней, полушепотом сказал:
— Они жаждут прощения.
Женщина изучающе посмотрела на детектива. Вопрос, который она озвучила, казался ей глупым:
— Прощения?
Хек, глядя на отсветы огоньков, которые плясали по стене
— Мой отец ушел, когда мне было шесть. Отправился в порт искать работу, но так и не вернулся. Моя мать от горя чуть не сошла с ума. Она обивала пороги ведомств: написала в агентство заявление о пропаже человека, дала объявление в газету, но тщетно: ее муж бесследно исчез. Сначала я пытался искать отца: бродил по улицам, расспрашивая прохожих, и весь день мог просидеть на причале, высматривая знакомый силуэт на палубах подходящих кораблей. Довольно быстро я понял, что папаша просто бросил нас и причалил к берегам более беззаботным, чем наш бедный маленький дом. Это осознание пришло не только ко мне, но и ко всем окружающим. Ко всем, кроме моей матери. — Хек взглянул на старшего детектива и грустно улыбнулся: — Вы, женщины, довольно странные существа. Порой вы отдаете частичку своей души тем, кто этого совершенно не заслуживает, а после, в попытках оправдаться перед собой, защищаете то, что уже утратило ценность. Хорошо это или плохо, но мать решила, что ее сын — самая большая драгоценность, оставшаяся от любимого мужчины. Она беззаветно вложила в меня даже больше, чем могла. Помню, в детстве она каждую ночь приходила ко мне перед сном и, хотя я был уже довольно взрослым для сказок, читала мне, пока я не засыпал.
Хек погрузился в воспоминания, и старший детектив, не смея вымолвить и слова, завороженно слушала историю коллеги. Мужчина никогда ничего не рассказывал о своем прошлом, как и она сама. Между ними действовало негласное правило: не проводить пальцами по шрамам, потому что каждый рубец обладает своей историей. Стоит прикоснуться к его поверхности, как из глубины памяти тут же вынырнут изувеченные моменты прошлого.
Огоньки свечей дрогнули от невидимого порыва воздуха и на секунду погрузили лица изображенных на фреске женщин в тень. Хек, нарушив молчание, продолжил:
— «Сказки древнего моря» — так называлась старая книга, которую мать читала мне перед сном. Истории, что были написаны на ее страницах, до сих пор живы в моей памяти, но одна запомнилась особенно хорошо, потому что отражала сущность моей матери.
Сказка называлась «Саломея и голубой источник». Она рассказывала о том, что в неведомых краях, пробиваясь сквозь земляную толщу, бурлит кристально чистый поток. Он волшебный: способен исполнять желания и наделять даром провидения того, кто отхлебнет из него. Многие, пускаясь на его поиски, сложили головы или пропали без вести, но однажды источник все-таки был найден. Его обнаружила младшая из четырех сестер и, завороженная его чистотой, глотнула холодной ярко-голубой воды. Девушку окутал густой туман, и в его завитках она разглядела своего уже давно больного отца. Его глаза были мутными, он лежал в постели, тяжело дыша. Видение пророчило, что старик скоро умрет. Саломея — так звали девушку — от всей души попросила у источника излечить болезнь отца и даровать ему еще одну жизнь. Прибежав домой, она обнаружила, что старик здоров. Тогда девушка рассказала матери и сестрам об увиденном ею волшебстве, и те, плененные силой своих желаний, попросили Саломею проводить их к этому дивному месту. Женщины жадно глотали воду и требовали золота, хороших мужей и долгой жизни. Поток омыл их грязные души и увлек за собой, оставив от просивших лишь пустые оболочки. Саломея с ужасом наблюдала, как ее мать и сестры опадают на землю, словно шелковые платья, и, взвизгнув, убежала обратно в деревню.
Хек указал на фреску перевязанной рукой:
— Мораль этой сказки очень проста: услышаны будут те, чьи помыслы бескорыстны. Те, кто
Украшенные цветами погребальные лодки уплывали в море, покачиваясь на волнах. Пристань была заполнена людьми. Женщины громко плакали, провожая родных в последний путь. Отряды белых мурен, призванные следить за порядком, стояли поодаль и озирались по сторонам. Такого рода прощания в округе Тайных озер были редки. Большинство жителей, как правило, доживали до старости и предпочитали нырять в заводь. Они верили, что в далеких водах их ждет справедливый морской бог, и родные не сомневались, где те окажутся в конце своего путешествия. Но тех, кто ушел не по своей воле, ожидала менее завидная участь. Участь скитальцев, заблудившихся между мирами.
Утреннее солнце вышло из-за редких туч и бросило отблески на водную гладь. Марван заметила, как на дрейфующие вдалеке шлюпки приземлились любопытные чайки. Процессия двинулась вглубь округа и постепенно, удаляясь, оставляла умерших в прошлом. Аркан чуть задержался возле кромки воды, когда штатные сотрудники медленно зашагали прочь. Марван обернулась через плечо и понимающе кивнула: она знала, что инспектор мысленно прощается со своим наставником, как когда-то она прощалась со своим.
Рита взяла Хека под локоть и улыбнулась ему. Мужчина, подмигнув ей, полушёпотом спросил:
— Пока мистер Дорогое Пальто не присоединился к нам, задам вопрос: мы сейчас пойдем в офис и будем притворяться, что работаем, или воспользуемся моментом и улизнем в «Ленточный червь»?
Аркан положил руку на плечо мужчины и произнес:
— Куда бы вы ни направились, господин Мерлуза, я последую за вами.
Неожиданно для всех Марван рассмеялась, и образовавшееся напряжение лопнуло, словно мыльный пузырь. Инспектор улыбнулся и, подняв взгляд на Хека, который был выше на целую голову, произнес:
— И, честно сказать, не такое уж дорогое у меня пальто.
— Правда? — притворно изумился детектив. — А почему тогда к нему грязь не пристает?
— Потому что я, в отличие от вас…
Аркан не договорил. Его слова утонули в крике возмущения.
— Кощунство! — кричала Рита, глядя, как мальчишка клеит к стене дома листовку с объявлением.
Малец вздрогнул и уронил кисть, заляпанную клеем. Опрокинув ведро с прозрачной жижей, он пустился наутек, разбрасывая за собой кучу листовок. Марван подошла и расправила повисший угол плаката. Объявление гласило, что в округ Тайных озер сегодня прибудет цирк.
— При всем уважении, инспектор, — Рита так стремительно подлетела к Аркану, что тот отпрянул. — Департамент сошел с ума! Улицы разрушены, люди напуганы и скорбят о своих близких… Самое время устраивать веселье!
Девушка ткнула наманикюренным пальчиком в сторону красно-белого плаката, на котором красовался цирковой шатер. Хек поднял одну листовку с земли и вслух прочитал написанный на ней текст:
— «Департамент Объединенных Видов приглашает всех жителей округа Тайных озер на бесплатное представление». — Детектив поднес бумагу ближе к лицу и дочитал написанное мелким шрифтом: — «Главное управление не несет ответственности за ущерб, потерю и кражу имущества».
Марван посмотрела на инспектора. Его маска невозмутимости не дала ни единой трещинки, и мужчина, холодно глянув на секретаря, произнес:
— Госпожа Навага, — от этих слов Хек ощутимо напрягся, готовый броситься на инспектора, если тот посмеет переступить черту, — может быть, вы не заметили, но на мне нет офицерской формы. Да, я подчиняюсь приказам Департамента, но, насколько могу судить, и вы тоже. Мне совершенно безразлично, верите вы мне или нет, но я тоже не понимаю, что происходит.